Здравствуйте, я ваша ведьма! - [13]

Гул нарастал, отражаясь от стен, которые мелко завибрировали. Ох, не нравилась мне эта подозрительная вибрация. И я припустила что есть мочи. Если бы это был олимпийский забег – золото, несомненно, принадлежало бы мне, причем сразу и как спринтеру и как марафонцу. В жизни так быстро не бегала.

Коридор кончился как-то внезапно. Просто раз – и я машу в пустоте руками наподобие стрекозы, в тщетной попытке научиться летать. Левитация мне и раньше не удавалась, но чем черт не шутит? Пятки жестко встретили землю, я взвыла и кубарем скатилась по склону поросшего травой холма, по пути наткнулась на задремавшего в сочной растительности ежа, пребольно ударилась коленкой о неудачно расположенный пенек и врезалась в пушистую ель. С дерева посыпались шишки. Как будто мне собственных не хватало! Я лежала, широко раскинув руки-ноги, любуясь голубым безоблачным небом, и вдыхала кислород буквально ведрами, тоскливо пытаясь решить, что важнее: унять боль в боку или попробовать вылечить многочисленные ссадины и ушибы? А вдруг я сломала что-нибудь? Все заклинания, так легкомысленно сотворенные мной и щедро разбросанные в подземелье, многократно отразились от стен и вырвались из проема наподобие смерча. Смерч наткнулся на ель, заклятия сдетонировали…

Елка обернулась великаншей в пышной, но очень короткой юбке, оглядела себя с ног до головы, неожиданно тоненько завизжала и ринулась в глубь леса, высоко подбрасывая ноги, стараясь одернуть на ходу юбку как можно ниже. С елки упала белка, почему-то с двумя головами и шестью лапами, обозрела себя и, горестно пискнув, рухнула в обморок.

Ну я и набузила…

10

Болото обнаружилось на удивление легко. При таком шуме и слепой мог найти верную дорогу. Моему потрясенному взору открылась следующая картина. Здоровенный, под два метра, детина, размахивая немаленьким мечом, угрожающе надвигался на обалдевшего от такой наглости Горыныча.

– Ага! Попалось, чудище! – вопил мужик. – Я те покажу, как колхозных коров жрать!

– Окстись, Ванюша! – отмахивался от опасного лезвия Змей, стараясь отойти на безопасное расстояние от разбушевавшегося детины. – Да когда я ваших коров воровал? Ну ежели только какая в лес забежит…

– В лес забежит?! – ярился Ванюша. – Я тебе покажу «лес»! Да это была самая лучшая корова в стаде. Я тебе за нее моргалы выколю!

Меч просвистел в опасной близости от морды Горыныча, и тот пустился наутек, вопя во все горло:

– Помогите! Хулиганы зрения лишают!

Мужик ринулся следом. Из-под ног и лап щедро брызнули грязная болотная вода, ошметки осоки и оглушительно квакающие лягушки. Змей улепетывал со всех лап, бежал зигзагами, чтобы преследователь не смог прицельно огреть своим оружием. Надо же, при такой комплекции скорость, как у хорошей скаковой лошади. Если бы это был призовой забег где-нибудь в городе Дерби, главный приз его. Первое место – однозначно. Второе, разумеется, Ивану за оригинальность стиля.

Неизвестно, чем бы закончилась столь славная погоня, только болотная вода вдруг запузырилась, вспучилась, оглушительно булькнула, и на поверхность поднялось нечто напоминающее огромную, заросшую мхом болотную кочку.

Неужели водяной? И чего только в этом лесу не встретишь! Наши вон экспедиции шлют в заповедные леса, гостинцами дорогими приманивают, а водяного и русалок не всякий раз увидеть удается. Иной раз помаются на берегу маг с учениками, да и вернутся несолоно хлебавши. А здесь в один день и Змея Горыныча увидела и водяного. Рассказать кому – не поверят.

– Моих лягушек забижать! – возопил водяной. – Да я вам щас покажу кузькину мать!

Первым о кочку споткнулся Горыныч и рухнул в воду как подкошенный, сверху его основательно припечатал увесистой корягой водяной. Ржущему Ивану достался хук правой, силе которого позавидовал бы боксер. Иван ласточкой улетел на берег да так и остался отдыхать в тени деревьев. Следующим на твердую землю аналогичным способом был водворен Горыныч. Горделиво обозрев место сражения, водяной презрительно фыркнул, хряснул оброненный незадачливым воителем меч о колено, метко метнул его вслед Ване и с чувством выполненного долга ушел в глубину.

Горыныч очнулся первым. К этому моменту я уже перестала рыдать от смеха и только временами тихо всхлипывала, вспоминая отдельно взятые эпизоды эпического сражения с водяным из-за неповинно потоптанных в ходе разборки лягушек. Оказавшийся более хлипким детина возлежал на бугорке под чахлым болотным деревцем, как поверженный вероломным врагом воин. Не хватало только верной возлюбленной, горько льющей слезы над убиенным и суровых в своем горе друзей, поклявшихся жестоко отомстить супостатам за павшего в неравном бою героя. Переломленный водяным меч валялся тут же неподалеку.

Змей тяжело вздохнул, ощупывая внушительную шишку на голове.

– Чего это он? – удивленно протянул чешуйчатый, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Нечего было лягушек топтать, – фыркнула я.

Я осторожно приложила ухо к груди неподвижного парня. Дышит. Сердце бьется. Уже неплохо. Но на скорое пробуждение героя рассчитывать, увы, не приходилось. Вон как ласково припечатал его водяной. Как только жив остался после такого-то удара? Но сотрясение мозга гарантировано. Правда, при условии, что сотрясать есть чего. Скула Вани отекала буквально на глазах, приобретая лиловый цвет, на лбу красовалась здоровенная шишка с кулак величиной. Хотя последняя – скорее всего результат бурной встречи с деревом. Оно не захотело посторониться, а парень не подумал свернуть. Победила дружба.