Здравствуйте, я ваша «крыша», или Новый Аладдин - [30]

— А зря. Им бы стоило побеспокоиться, особенно если учесть, что в последнее время в вашем банке происходят два очень интересных и взаимодополняющих друг друга процесса. Во-первых, имущество тех предприятий, акции которых отданы в залог западным банкам, передается на баланс новосозданных ЗАО. То есть, если вы перестанете выполнять свои обязательства перед Западом, окажется, что ваш залог стоит дешевле туалетной бумаги. Во-вторых, ваш банк в последнее время охотно выдает кредиты крайне странным фирмам. Например, десять дней назад вы выдали некоему АО «Нортвест» кредит на сумму в сорок миллионов долларов, а «Нортвест», едва получив кредит, распорядился перевести деньги в Цюрих, откуда они и ушли на принадлежащий вам счет UNIX пятьсот три сто двадцать семь восемьсот два. А после кредита, выданного фирме «Ванкоур», аналогичный счет, только на Каймановых островах, пополнился еще двадцатью семью миллионами долларов.

«Ну и гад», — подумал я про Исленова. Я вспомнил, как я зарабатывал свою первую тысячу у Князя: да я же шкурой рисковал! Я же чудом в живых остался! Там такая пальба стояла, что пули прыгали, как грецкие орехи из распоротого мешка!

Исленов побледнел.

— Кто вам дал эти сведения?

— Вы знаете, сколько времени не получали зарплату врачи Хабаровского края? - Исленов искренне изумился:

— Конечно, нет. А какое это имеет ко мне отношение? Я не правительство.

— В 1995 году Минздрав разместил в вашем банке бюджетные средства под сто пять процентов годовых, что было ниже ставки рефинансирования ЦБ?

— Положим.

— И тут же взял в вашем же банке кредит под сто восемьдесят процентов годовых?

— Это проблемы Минздрава, — отметил Исленов.

— И начальника кредитного управления Минздрава, вашего ближайшего приятеля, не так ли? Исленов внезапно рассердился.

— Слушайте, — сказал он, — вы меня сюда пригласили, чтобы рассказать, что Сережка Минаев — мой приятель? Да это каждая собака в ФСБ знает. Тоже мне, нашлись шантажисты. Только «Российская газета» об этом, по-моему, не писала.

— А ты молчи в тряпочку! — вдруг рявкнул я на Исленова. — Тоже подонок! Ты подумай только — тут ребята распинаются, шкуру под пули подставляют, чтобы какую-то штуку с ларька содрать, а этот родину экспортирует вагонами! Гнида!

Исленов взглянул на меня — и расхохотался.

— Ах так, — сказал я, — ты хихикать! Ты у меня сейчас похихикаешь…

И в следующую секунду банкир растаял в воздухе — только на стуле, где он сидел, осталась салфетка, чуть тронутая стертым с уголков рта соусом.

— Ты куда его дел? — перепугался Яниев.

— Не беспокойся, — усмехнулся я, — я его в ад отправил. На познавательно-экпериментальную экскурсию. С Асмодеем.

При слове «ад» у полковника чуть сузились глазки. Так, самую малость.

— В преисподнюю? — переспросил он. — А… а мне можно за ним посмотреть?

— Не торопись, Василий Александрович. Через семь лет насмотришься.

Полковник слегка вздрогнул.

Было часов одиннадцать утра, когда серебристый «линкольн» Исленова вновь причалил к нашей даче. На этот раз Исленов был один, да и дорожку я не стал украшать. Ребята бросились загонять его машину под навес, а Исленов молча прошел по оледенелым бетонным плитам и вскоре появился в гостиной, где мы с полковником наслаждались поздним завтраком.

Сначала я не сообразил, что случилось, а потом понял: черные, как копирка, волосы Исленова поседели за одну ночь. Яниев заметил это раньше меня, и я увидел, как у него нервно дернулись руки.

Исленов сел. Плечи его сгорбились, как у старика.

— Что вы хотите? — тихо спросил он. — Половину вашего пая в банке, — ответил Яниев.

Я раскрыл варежку. Но тут банкир поразил меня еще больше.

— Вы можете взять все, — сказал он. Встал и пошел к выходу. У самого порога я нагнал его, взял за шкирку и развернул от двери.

— А вы-то сами куда, Петр Васильевич?  - Брови сорокалетнего банкира — они у него тоже поседели — недоуменно поднялись.

— В монастырь, — спокойно ответил Исленов, — Ты, Аладдин, странный парень. Или ты думаешь, что можно показать человеку то, что ты вчера мне показал, и этот человек пойдет куда-нибудь, кроме как в монастырь?

Лицо Исленова было покрыто сетью мелких морщин. Их не было вчера.

— А впрочем, возможно, — пробормотал он, — живешь же ты в свое удовольствие… Пальмами забавляешься… — видимо, вспоминая вчерашний пейзаж, пробормотал Исленов.

И был таков. Я высунулся из окна. Бывший банкир уходил сквозь раскрытые ворота, вдаль по проселочной дороге, разбитой и усыпанной смолотым в грязь льдом.

— Эй, фраерок, — заорал я, — а «линкольн»?

— Продай в своем салоне, — донеслось до меня, — а деньги пошли медикам в Хабаровск.

Я захлопнул окошко.

Яниев по-прежнему сидел в кресле, несколько бледный.

— Вот что, Шариф, — сказал он, — ты больше этого не делай. Он мне в правлении банка был нужен. Связи его были нужны, понимаешь? А ты что? Напугал человека до состояния промокашки.

— Понял, шеф, — сказал я.

Через неделю одновременно совершились два события. В совет директоров одного из крупнейших в России банков «Народный Альянс» вошли два новых члена: Шариф Ходжаев и Василий Яниев. В тот же день недавний председатель правления банка, Петр Васильевич Исленов, принял постриг в Ильме-ньевском монастыре, что под Воронежем. Принять постриг безо всякого испытания нелегко, но у Исленова и тут нашлись связи: бывший банкир воспользовался телефонным правом в последний раз. Он меня приглашал на церемонию, но я ответил коротко: «Только если там не будет попов и крестов».