Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа - [54]

Он уже в четвёртый раз за время нашего общения прячется за этой шуткой.

«Не, „шайтан-дэвка“ – это не про меня, Белла-Донна, пер фаворе, грацио миле, синьор. Piacere».

«О боже… Опять все не так…»

«Все так: стены 15 века, солнце, горы, снег, лазанья и красное вино:)»

«Да с лазаньями понятно!. Может, тебе просто перестать улучшать и воспитывать других, котя?.. я не стану лучше, умней, добрей – с возрастом это стало все более и более ясно».

«Мне столько есть, что сказать тебе, но это не уместить в смс. Формула одна: нужна или не нужна. Если нужна, то надо искать компромисс».

Мне столько есть, что сказать тебе. Что я тебя люблю. И надо понять, важно ли это для тебя или нет. Если важно, тогда решись на меня. Позволь себе меня любить. Нельзя устраивать из своей постели проходной двор. Если ты не можешь отказаться от других женщин, я не буду тебя ограничивать, я действительно не имею на это права.

Я просто не смогу быть с тобой. Это не вопрос свободы или несвободы. Это вопрос чистоты отношений. Потому что я с тобой не просто так. Пусть ненадолго, пусть на время, я всё знаю, я принимаю, я буду потом вырезать тебя из груди вместе с сердцем, но это потом, а сейчас у нас ещё есть время.

Я могу быть с тобой. Если у тебя не будет других женщин.

Дома

Я вернулась домой. Дни темные потянулись, молчаливые. Он не ответил мне, нужна ли я ему, он вообще ничего не ответил на мое последнее сообщение.

До Нового Года осталось три дня.

Никакого настроения. Что б его, этого Нового Года совсем не было. Вот так, проснулся однажды, а на дворе уже десятое января. Я понимаю, что у большинства людей все так и проходит, как выпил тридцать первого, так десятого и очнулся, но у меня всё по-другому.

Под Новый Год я обычно остаюсь без денег, почему не знаю, так выходит год за годом, и все мои надежды, все мои не утвержденные заявки, поэпизодники, сценарии повисают числа до двадцатого, потому что люди, которые мне платят деньги, просыпаются после тридцать первого только двадцатого.

Двадцать дней я сижу без копейки и мучаюсь, что, когда вся страна веселится, я так бездарно провожу время. И работать – не работается, хотя – кто мешает, садись и пиши гениальные произведения, ан нет – не сажусь, и пить уже невозможно, и на ватрушках со мной никто не едет кататься.

А ещё я не хочу оставаться на Новый Год одна. Я уговариваю себя: ну, ерунда, ну, предрассудок ведь, ей богу, что такое этот праздник, что обязательно отражает твоё одиночество, твою тоску, твоё опять несбывшееся. Е-рун-да.

И все-таки, не совсем ерунда. Если быть честной, я на дух не выношу Новый Год. После того, как двенадцать лет назад самый важный для меня человек женился в Новый Год на другой девушке. Старая история. А я до сих пор не могу отделаться от этого диссонанса окружающего меня истеричного веселья и пронзительной внутренней тоски.

В общем, не мой это праздник. Зато первого – день рождения Яны.

И это единственное, что меня примиряет с ситуацией.

Когда тебе указывают адрес, необязательно туда идти

Яна рассказывает мне, что вчера её любимый мужчина оставался у неё ночевать. Это событие в их общей жизни за два года случилось в третий раз.

– Вчера сидим с ним на кухне. Двенадцать ночи, между прочим. Приходит смс. Он смотрит, не отвечает, убирает телефон. Через пять минут – опять. Он читает, не отвечает. Пять-десять минут – снова смс. Не читая, отключает у телефона звук. Объясняет. Одна девица, с которой были какие-то шуры-муры, давно. Уже года два как он с ней не спал. Иногда её вдруг включает, и она начинает смс-атаку. Я его спрашиваю: а ты? А он говорит, что посылает её матом. Но она не реагирует.

– Ну, правильно, чего реагировать, когда тебя матом посылают? Реагировать надо, когда в любви признаются…

– Сидим дальше. Телефон вибрирует: звонок. Звук-то отключен. Он смотрит. Даёт мне трубку: на, ответь ты, вдруг поможет. Я отвечаю: «Алё». Она мне: «Позовите Александра Сергеевича». Я ей: «Александр Сергеевич не хочет с вами разговаривать, девушка. Не пишите ему больше, пожалуйста, и не звоните сюда» – «Это уж мы сами с Александром Сергеевичем разберемся! Я не вам звоню! Позовите его к телефону!» Я протягиваю ему трубку: тебя. Он берет. Говорит: «Пошла на хуй, дура. Я говорил тебе больше не звонить?» Слышу, как она отвечает: «Говорил…» – «Я говорил тебе: пошла на хуй?» – «Говорил. Только, Сашенька, ну что же ты ругаешься? Я не хочу конфликтов…» А он ей: «Так вот. Пошла на хуй, дура». И вырубает её.

– Круто.

– Тут же приходит смс. «Я ненавижу её! А тебя я – люблю, люблю, люблю!» Вот так за пять минут, Катя, меня кто-то возненавидел.

– Яна, не дай Бог, нам с тобой также поехать головой…

– Да ну, я не думаю…

– Знаешь, дорогая, не зарекайся. Ведь эти женщины – среди нас. Ты считаешь, они – инопланетянки? Нет. Они сидят в кафе за соседними столиками, покупают в магазинах духи, и ходят по улицам. Когда-то мамы водили их в детский сад и завязывали им бантики, а в первом классе они получали пятёрки. Ничто не предвещало, что в тридцать лет они превратятся в маниакальных идиотических сук, забывших себя и названивающих бывшим любовникам по ночам.