Здравствуйте, братья! - [6]

Ночью жизнь вокруг корабля прямо-таки кипела. В непроглядной тьме (луны у планеты не было) шустро сновали в траве мелкие животные, плотными роями висели в воздухе насекомые, тяжело пробегали хищники. И ни на минуту не прекращалась отчаянная, смертельная возня в зарослях. Казалось, все были заняты только тем, что непрерывно пожирали друг друга. Инфракрасные прожекторы, пострадавшие при взрыве, действовали плохо, и на экране возникали чаще всего неясные тени. Но понять было нетрудно: в такую обстановку лучше и не соваться.

Трое суток они ремонтировали шлюзовую камеру. Борис, как мог, старался развлечь товарища — болтал о пустяках, вспоминал забавные истории. Но Роберт с каждым днем становился все мрачнее. И вот он заговорил о пожизненном заключении. По выражению лица товарища Борис чувствовал: эти мысли давно уже не дают Роберту покоя.

— Насчет тюрьмы — ты это слишком, — заметил он.

— Возможно. Но я говорю о смысле. Факт тот, что мы не в силах изменить свое положение. Высокоразвитые аборигены так и остались фантазией, и на чью-то помощь рассчитывать не приходится. Как ни крути, а к этому месту мы привязаны крепко...

— Ну и что?

— А то, что все наши исследования, про которые ты мне уши прожужжал, гроша не будут стоить. Кому они понадобятся? Экспедиции, которая прибудет сюда через сотню лет? Чепуха, они и сами разберутся в обстановке.

Борис нахмурился. Он не понимал, к чему клонит Роберт, зачем затеял весь этот разговор.

— Что же ты предлагаешь? — спросил он, с трудом сдерживая раздражение.

— Конечно, ты волен поступать, как тебе вздумается. Но я хочу честно предупредить: с сегодняшнего дня каждый приказ я буду расценивать как попытку покушения на мою личную свободу. Иначе говоря, считаю, что корабельный Устав утратил свою силу, как и остальные земные законы.

После гибели командира его обязанности перешли к Ковалеву, но за все время Борис ни разу не обращался к товарищу по полету приказным тоном. И слова Смита огорошили его. Он снова подумал, что тот шутит. Но лицо Роберта было серьезным.

— Не думай, пожалуйста, что я не в своем уме. Наоборот, все это хорошо продумано, и решение мое не изменится. Так вот: мне больше не хочется заниматься наукой. Не вижу в этом смысла. Буду вести жизнь добропорядочного рантье и брать от нее все, что только возможно в нашем положении.

Борис расхохотался — настолько дикими показались ему эти слова.

— Нет, я просто отказываюсь верить ушам! Жизнь рантье... Надо же придумать! Наверное, на тебя подействовали эти фильмы...

— Кстати, у наших старых фильмов есть одно отличное качество. Они ожесточают человека, даже оглупляют его. А иногда просто необходимо почувствовать себя не слишком разумным и не очень добродетельным. Но об этом мы побеседуем как-нибудь позднее. А пока закончу главную мысль. Итак, я почти примирился с тем, что мне суждено провести остаток жизни на крошечном островке, в который превратился наш «Мирный». И мне хочется, чтобы его название в полной мере отвечало действительности. А для этого требуется одно: не искать приключений. Как говорят у вас в России, не лезть на рожон. Мы можем отлично прожить годы, никуда не отлучаясь из своего корабля. О еде можно не тревожиться, энергии хватит. Будем смотреть фильмы, почитывать книги, слушать музыку. Словом, заниматься, чем только вздумается. Меня лично такая перспектива вполне устраивает.

— И ты уверен, что сможешь прожить без работы?

— Конечно. Труд, лишенный смысла, превращается в каторгу. Я считаю, что работать надо ради денег, ради славы или другой конкретной цели. А в нашем положении? Слава богу, всем необходимым мы обеспечены, судьба хоть тут сжалилась. Так почему бы и не пожить в свое удовольствие? А на жизнь планеты можно поглядывать и из окна.

— Ладно. Поступай, как знаешь. Хотя я глубоко убежден, что долго так не будет. А моя программа остается прежней. Буду изучать планету — растительность, животных, микрофлору, все, что возможно. Неправда, будущей экспедиции пригодится все. Это и будет моей конкретной целью...

— А ты убежден, что Земля продолжает свое существование? Может быть, давно уже сгорела в атомном пламени, и только радиоактивный труп кружится по орбите. И мы с тобой — единственные представители некогда многочисленного племени безумцев, именовавших себя людьми.

— Раньше у тебя не было таких мрачных взглядов.

— Всегда были. Мы просто слишком мало знаем друг друга, вот ты и не замечал. А свой род я давно не уважаю. Да и за что уважать людей? Любая скотина благороднее в тысячу раз! Звери убивают только когда голодны, а человек делает это во имя своих идеалов. Человек, Homo sapiens! Бог мой, какой непередаваемой насмешкой звучат эти слова! Вся история нашего племени-непрерывная цепь безумия. Рабовладение, инквизиция, колонии, фашизм... И войны, войны! Не возражай, я знаю, что ты скажешь. Конечно, наука, искусство, сокровища культуры. Но что стоит один отвратительнейший парадокс: почти все сколько-нибудь выдающиеся открытия нашего времени сделаны не во имя бескорыстной любви к ближнему, а из-за самой черной ненависти к нему. Кибернетика родилась в военном ведомстве. Лазер — там же. Ядерная энергия — говорить не приходится. Даже наш звездолет, этот удивительный продукт разума, и тот создан на базе смертоносных ракет. Страх за свою шкуру — вот главный двигатель прогресса! А все разглагольствования о высоких идеалах, о священных предначертаниях — мираж, обман...