Здравствуй, земля героев! - [128]

– Жаба с вами, люди. – Асур бессильно уронил голову. – Кабина в торте.

Близилось время финальной битвы. Двумя взмахами планарника де Толль снес ломоть торта, открывая крышку гравикабины.

– Останешься здесь, мой друг, – обернулся он к мальчишке. – Следи, чтобы асуры не ударили в спину.

– Ну да! – возмутился тот. – Как интересное, так все вам! А я, между прочим…

– Спорить с подружкой будешь, – сухо отозвался Владислав Борисович. – У кафешки на бульваре. Пойми, дружок, это не шутки: Джончег был опасен, а ведь он только гигант крови. Что же говорить о титаниде Утан?

– У меня есть пистолет!

– Не у тебя, у твоего кресильона. А ты о нем почти ничего не знаешь.

– Он мой друг!

– Хотелось бы верить. Слушай, парень: если не вернусь через десять минут, отправляйся следом. Но не раньше, слышишь? И держи ухо востро!

С этими словами де Толль шагнул в кабину.

Впервые за десятилетия унылой чиновничьей жизни он чувствовал себя живым. Старинная мелодия, звучавшая последние дни отрывочными нотами, намеками, полуфразами, полунамеками, вдруг развернулась, обросла словами:

Мой дедушка, старый, но добрый старик,

Мечтал, что я стану большим скрипачом.

И даже в далеком Милане

Я буду играть на концерте.

А внук его глупый закатывал крик,

Ведь он не хотел быть большим скрипачом.

Он плавать мечтал в океане

На старом пиратском корвете.[40]

Когда?..

Когда он упустил свой шанс?

Отказавшись ехать с наставником на Шаолинь-1?

Вернув билеты на Хаджаллах (хотя мог настоять и отправиться советником в мятежный мир)?

Открестившись от рискованного назначения послом на Версаль?

Компромиссы, полумеры, соглашения…

А ведь было время, когда подобно Вельке он мог сорваться за тенью приключения. Очертя голову броситься на помощь незнакомой девчонке, влезть в мальчишечью драку, отправиться в погоню за титанидой асуров. И что такое лайнер на Беренику в сравнении с возможностью самому менять свою судьбу?

Среди акул и альбатросов

Мечтал стоять он на борту

Слегка подвыпившим матросом

С огромной трубкою во рту.

Ничего не вернешь… Все ошибки, раскаяния, малодушия, тревоги – все в прошлом. Сейчас же есть лишь ускользающий клинок планарника в ладони, и в воздухе – едва ощутимый аромат горного молочая.

Де Толль нажал кнопку запуска.

Пол ухнул из-под ног. Накатила тошнота, раздавливая плечи, выжимая слезы из глаз. Как всегда при гравипереходах, на Владислава Борисовича накатил безотчетный страх. Этот страх помнит любой, кому приходилось напиваться на вечеринках до беспамятства, когда тело немеет, в голове шум и понимаешь, что на ближайшие часы это состояние – твой верный и надежный спутник.

Наконец мучения закончились. Кабина глухо клацнула, и дверца поехала в сторону.

Инспектор огляделся. Вот они, Скалища. Стены из быстроразрушающейся парусины, одной нет – вместо нее поросшая колючками скала. Чуть дальше – очерченный светом прямоугольник выхода. Инспектор попытался вызвать планарник. С третьей попытки это удалось.

Вот и хорошо.

Двумя быстрыми ударами развалив стену, де Толль выкатился в дыру. Там он вскочил на ноги и…

В грудь ему уставилось дуло автомата.

– Ст-ять, гнида, – сиплым голосом предупредил кто-то. – Дернешься – убью!

Так быстро инспектор не двигался даже в юности. Позвонки хрустнули, словно картофельные чипсы. Де Толль наугад рубанул мечом по автоматчику, затем за спину, и тут руки со щелчком прилипли друг к другу – сиплый успел набросить на запястья кандалы-неразлучники.

– С планарником, ты см-три! – прохрипел все тот же голос. – Ах, с-сука!

Перед глазами возникла фигура в хаки. Боец небрежно мотнул плечом, и де Толля отшвырнуло в траву. От удара в голову жахнуло мутью. Колючки проехались по лицу ежиком для мойки посуды.

– А крабиха говорила: мальчика ждем, – донеслось до него сквозь шум в ушах.

– Можешь бросить в меня к-мнем, если это девочка.

Расплывчатая тень склонилась над ним. Де Толль застонал и попытался перевернуться на бок.

Это Скалища. В точности как на Катиной картине. И если перекатиться на несколько шагов, можно спрятаться за тусклый колпак ультразвукового генератора.

– Может, добьем, чтоб не мучился?

– Госп-жа сказала: брать всех, кто п-явится. Живьем! Люди – деньги.

– И асуры – деньги. Но мечников я еще не убивал. Ну, мо-ожно, Раймо-он? – заканючил автоматчик.

– Нет – значит, нет, – отрезал сиплый. – И спрячь автомат.

Инспектор сжал зубы и попытался вызвать планарный клинок. Если уж погибать, так в бою, с оружием в руках.

Меч не откликался.

Положенного времени Велька ждать не стал. Если драка, дольше трех минут де Толлю все равно не продержаться. Дыхалки не хватит, он же старик!

Так что он прыгнул в гравикабину следом же за инспектором.

«Не вздумай в дырку лезть, – сразу предупредил кресильон. – Там тебя караулят».

«Что я, маленький?»

Он приподнял незакрепленный край парусины и выскользнул наружу. В нос шибануло пряным ароматом вечерних сопок. Солнце отчаянно цеплялось за вершину горы, пытаясь удержаться на склоне. Следовало спешить: в горах темнеет быстро.

«Давай за угол и ни о чем не беспокойся, – приказал кресильон. – Дальше моя забота».

Велька так и сделал. Он выскочил из бурьяна, вытянув руку с пистолетом.