Здравствуй, Таити! - [40]

Под конец танцовщицы бросаются на штурм столиков и расхватывают посетителей, увлекая в вихрь танца. Верти задом, пей, веселись! Надо делать вид, что умеешь танцевать даже в таитянском стиле. Передо мной два мира: с одной стороны великолепно сложенные полуобнаженные юноши и сильные, красивые, рослые девушки, с другой — тощие американки, блеклые, помятые людишки. При виде этого проституирования островной традиции белыми людьми меня внезапно охватывает отвращение и ярость оттого, что я принадлежу к той же расе.

С меня довольно. Пошли отсюда. Теива смотрит на меня с возмущением, карие глаза блестят, как у кошки. Эд колеблется, вопросительно смотрит на меня. Остаюсь.

Так мы и сидим за столиком, болтаем о том, о сем. Мой спутник осушает один за другим стаканы местного пива. Я расспрашиваю голландца о вахинах.

— Это особая история, — начинает художник. — В пышный благоухающий букет Таити надо включить и его женщин. Здешние девушки — милые, славные, практичные, но очень быстро толстеют и стареют. Они нравятся тем мужчинам, которые не ищут в спутнице жизни интеллект и которым не нужны женщины с комплексами. Но таитянки тоже умеют показывать коготки. Гордые и своевольные, они то и дело обижаются, так что с ними надо иметь безграничное терпение. При всем этом сколько в них врожденной беззаботности! Иногда непонятно, хорошо это или плохо. Ну что ж! Ведь любят не только за достоинства — тогда вообще не было бы любви, — сентенциозно заключает Эд.

Таитянки считаются самыми красивыми женщинами в мире, хотя их красоту трудно определить классическими мерками. Не каждая женщина архипелага похожа на Элизабет Тейлор, и вообще если они и красивы, то не на европейский лад. В их красоте чувствуется что-то первобытное, она излучает силу. С детства воспитанные в гармонии с природой, они сохранили свободную, легкую походку и кошачью гибкость. Об их волосах я уже рассказывал. Похоже, вахины приобрели репутацию необычайно привлекательных женщин именно благодаря волосам и золотистому оттенку кожи.

— Посмотри вон на ту танцовщицу. Какая гладкая кожа, — показывает художник.

Действительно, у нее золотисто-коричневая нежная кожа, упругая грудь, великолепно вылепленные бедра. Гибкая, с изящными движениями, как у всех здешних островитянок; и даже ее квадратные крестьянские кисти рук и крупноватые стопы с широко расставленными пальцами не портят общего впечатления. Кстати, эти особенности телосложения подчеркнуты на многих картинах Гогена. Несомненно, таитяне — красивый народ, но рассказы о необычайной красоте полинезийских женщин — все-таки преувеличение.

— А своим браком ты доволен, Эд? — спрашиваю художника в лоб. Эд улыбается — понял с полуслова.

— Сейчас объясню, — загадочно заявляет он в ответ. — Да, мир куда сложнее, чем мы думаем, замурованные в свой европейский эгоизм, занятые только собой. Видишь ли, Теива — моя вторая жена…

— А первая? — не удержался я от любопытства.

— Первая два года назад сказала мне «фиу» и исчезла. Удрала из дома и сейчас околачивается в Папеэте. Женщины непредсказуемы, нельзя к ним относиться серьезно…

«Похоже, мой приятель чокнутый», — думаю я, бросая взгляд на Теиву. Вахина сидит за столиком, с руками, сложенными на груди, и дуется, как девочка.

— Нелегко угадать мысли таитянина, — продолжает художник. — Но еще труднее понять сердце таитянки. Сплошная загадка, вернее, целая серия загадок. В минуту, когда кажется, ты крепко держишь ее в руках, она от тебя далеко, далеко… Моя первая жена умчалась в Папеэте…

Здешние жители не придают большого значения постоянству брачных уз. «Только не официальный брак», — ставят они условие. Если что-нибудь не так, вахины уходят и потом повторяют попытку выйти замуж. Много браков смешанных. Правда, полинезийцы не жалуют европейских женщин, особенно голубоглазых блондинок. С таитянками дело обстоит иначе, немалую роль играет врожденное женское любопытство. Однако вахина редко бывает счастлива в браке с белым. Можно ли удивляться? После краткого периода бурной любви белый тане становится ей чужим. Ей непонятен его образ мыслей, его поступки. Может случиться, что однажды она скажет «фиу» и уйдет от него навсегда. Таитянки не отличаются покорностью, в противоположность японкам, согнувшимся, не смеющим смотреть в глаза, буквально ползающим на коленях…

— Здешние женщины готовы искать любовных приключений на стороне по первому знаку, — говорит Эд. — Измена не нарушает их спокойствия и хорошего расположения духа.

Похоже, что таитянки поступают в соответствии с высказываниями одного моралиста XVIII века: «…от этого немногие умирают, но многие живут». Обольстительные и кокетливые, они не отказывают себе в удовольствиях. Когда их белый тане, устав, отдыхает после обеда, они успевают сбегать на свидание с другим. Однако неудивительно, что тане устает. Влажный зной размягчающе действует на европейца, а желание ничего не делать сильнее жажды деятельности. Он откладывает свои дела на завтра, потом опять на завтра, пока они не растворятся в потоке времени. Здесь существует только «сегодня». Европеец впадает в состояние размягчающей лени (аита пеапеа). По-русски это можно выразить словами «что бог даст» или «будь что будет», а по-арабски «иншалла» («как пожелает Аллах»). Пока аита пеапеа сидит под кожей — не страшно, но не дай бог, лень проникнет в мышцы…