Здравствуй, племя младое, незнакомое! - [164]

Андрейка, помнится, еще в пионерах был, а его родители уже копейку за копейкой считали, чтобы жить. Все верилось, что завтра легче станет, да что-то уже не верится... Ни во что не верится, разве что в Бога. Те же копейки совсем легкие стали, невесомые; любое начальство, что раньше просто вороватостью славилось, теперь одурело от безнаказанности и наглости: хапают уже миллионами долларов. И нет зависти к ним; просто ежели ты, работяга, пару досок со стройки какой утянешь да попадешься, – сидеть тебе непременно много лет... В городе самый большой начальник на все мохнатую лапу наложил, от всего откусил, отхватил, на всем подзаработал, причем без стеснения, словно так и быть должно... И что? Посадят его?! На-каси – выкуси!.. Он губернатору лучший друг. А теперь губернатора любого не то что милиция – всякий прокурор боится! Теперь губернатор – сам себе закон в законе... Прежнережимные бандиты-уголовники по сравненению с теперешними начальниками что-то вроде ангелочков бескрылых... Они так, мелочь по карманам тырили. Президент по телевизору правильные слова говорит, указы пишет... А на Руси-матушке чуть не каждый начальник миллионы наживает на людских бедах и в ус не дует. Нет на него управы... И не будет! Цари были, императоры, генсеки... Кого только не было, но с этой казенной урлой никто не справился! Бессмертна она.

Так Андрей размышлял не от скуки – от безысходности! Как хотелось ему жить по-чести, а выходило племянничку городского головы в воровстве пособлять, можно сказать, за куцую пайку.

В их краях лесов не то чтобы было мало, а были они совсем хилые, болотные. Кондовых стволов на гектар – с пяток, и то не всегда найдешь, но начальство со своей дури у самих себя купило современную пилораму для частного пользования – нешто ей простаивать? Лес в соседних краях покупать, конечно, можно, да накладно выходит, а начальство давно уж не копейки какие, а американские центы посчитывает... Короче говоря, стали они окрестные леса от хороших стволов очищать под видом «санитарной вырубки»! Главный лесничий вроде сначала воспротивился, но очень скоро вылетел на пенсию, а новый лесничий оказался в дальнем родстве с городским головой... В городе, вообще, на мало-мальски важных должностях рассадились родственники, народ уж смеяться перестал, а так – поплевывал в спину. Хотел бы в лицо, но это называли «оскорблением чести и достоинства», могли засудить, хотя оскорблять было нечего... Не было у этих господ-товарищей ни чести, ни достоинства, и совести, само-собой, – никогда. Однако судья всех правдолюбцев судил строго: как правду в сторону начальства высказал – так в суд, или опровергай, или восполняй начальственный моральный ущерб деньгами! Вот и плевали вслед начальственных машин люди, раз ничего другого не оставалось: такой плевок в суде доказать сложно. Шофер мэра все сокрушался после ноябрьских праздников: что за народ, весь багажник «Волги» изукрасил художественными плевками!

Однако кушать было надо. В городе работенка любая была на вес золота, приходилось браться за все, что ни попадя. Племянничек-то в работниках нуждался – тех, что «берут побольше, кидают подальше и отдыхают, пока оно летит»...

... кондовый лес привозили к пилораме рано утром или поздно вечером всегда на разных машинах, его нужно было быстро и аккуратно затащить на лесосклад. За машину племянничек платил двести рублей; а как брались обычно вчетвером, так и выходило по пятьдесят рублей на брата. Негусто, зато без расписок, сделал – получи. Как-то пытались народ обмануть при рассчете, но мужики не растерялись, разожгли костерок неподалеку, вроде как погреться, и понял племянничек, что пилорама-то сгорит запросто... Перестал на спичках экономить. Однако рассчитывался всегда словно под пистолетом, дышал тяжело, десятки пересчитывал раза по три, словно в них ошибиться можно было... Но работал Андрейка... Деться было некуда...

И Надежда начальство тоже не любила... В старые времена ее деда насмерть сбила обкомовская машина, и, конечно же, старик сам оказался виноват, а пьяный секретаришко, что сидел за рулем, был услан с повышением в другую область... Андрейка приносил деньги, она все вздыхала: Горбачев такое не обещал...

На что Андрей обычно отзывался:

– Ельцин тоже не обещал, а получается, как есть!

– Ну, что есть, то и будем есть, – отзывалась Надя, все же радуясь, что хоть какой-то заработок, но имеется.

В разговоре словно принимала участие заморская актриса Наталья Орейро, улыбавшаяся с огромного календаря, но ей было все равно. В их краях печку топить необходимости нет, нам бы их заботы.

Вообще, как ни сопротивлялись люди, а политика буквально прорывалась в их жизнь, никакие сериалы уже не помогали.

Помнится, с год назад Андрей даже подрался с одним дураком, когда они заспорили, наведет порядок кагэбэшник Путин, или все останется по-старому? Мужик доказывал, что Путину чиновничья свора не по зубам, а Андрей не соглашался: он офицер, как-никак! Так и передрались в запале...

... мужик тот оформился в Чечню контрактником и запропастился из виду, а Андрей, «верный путинец», подсоблял блатному клану зашибать шальные деньги.