Здравствуй, племя младое, незнакомое! - [146]
– Как живешь-то тут без меня?
Был он все такой же, невысокий и плотный. Клетчатый пиджак его с медалями был расстегнут, и блестящие кругляши, чуть покачиваясь, звонко стукались друг о дружку. Дед что-то медленно говорил ему, показывая рукой, поправлял пиджак, поглаживал седоватые волосы, а человек не слушал его, молча стоял в оцепенении и чувствовал, как медленно начинает стучать в сердце весенний дождь.
Все вдруг изменилось в городе. Жизнь забилась в новом ритме. Загремел гром, длинные, обжигающие струи обрушились с большого темного неба, освобождая пузатые тучи от тяжелого бремени.
Из-за просветлевших туч стали пробиваться первые лучики солнца, падая после долгого пути с легким усталым стоном на мокрые деревянные мостовые и блестящую дорогу.
Набежавшая хмурь стала таять в солнечном свете, медленно исчезать, вместе с ней начал уходить куда-то, рассыпаясь на мелкие сверкающие осколки, далекий, большой мир, всего только минуту назад встревоживший человеческую память.
Из-за угла вначале раздался нестройный голос, а вслед за ним на центральную улицу выкатилась телега...
Худой, высокий старик, чуть приподнявшись, угрожающе махнул в воздухе вожжами, и его экипаж – рыжий длинногий мерин и громыхающая телега – унес веселого седока вперед...
Время было еще теплое, но старик был в зимней шапке с загнутыми вверх, но не завязанными углами, и они болтались в воздухе от резвой езды, словно крылья дивного махолета.
Картина эта, маленький кусочек ушедшего дня, вспомнилась ему вечером в гостинице, когда прекратилось шарканье чужих ног в коридоре, стих шум приезжего люда и растворился в комнатной темноте последний звук притихшего радио.
Нужно было спать, но из памяти не уходила картина прошедшего дня. А есть ли что-либо, кроме памяти, способное удержать время?
Жить по-прежнему было здорово. Все так же приезжали с чужой стороны многочисленные дочери и сыновья деда, и тогда выносили во двор пару столов, уставляли их разносолами и стеклянной посудой. Сидели хорошо, основательно, с разговорами и песнями, давая волюшку проснувшимся чувствам. Не держали в себе ничего, ни слезы, ни смеха. Говорили о прошлом: вспоминали родные пожни, сенокосы, рыбалку, заготовку упрямого ивняка...
– Бывало... – выпив пару рюмочек, дед начинал рассказывать о веселых случаях на рыбалках, о поповских галошах, о том, как «чего-то пригубив», заехал на лошади в магазин. Раскрасневшееся лицо его становилось молодым, чистым и счастливым.
Хотелось, чтобы этот праздник продолжался бесконечно, но незаметно становилось меньше гостей за столом, короче стали разговоры и уже вполне хватало для семейного обеда одного маленького стола. А потом и вовсе ничего, кроме воспоминаний, не осталось от того времени. Изменилось почти все: природа, город, люди... И только дед оставался прежним.
Не спалось. Медленно подступался к ночи новый день, все настойчивее вытесняя темноту за далекий горизонт.
Утром по улице рядом с гостиницей прошел оркестр. Было не понятно, то ли музыканты спешили на свадьбу, то ли кого-то предстояло хоронить в этом городе.
Больно заныло сердце, человек заскрипел зубами, вытянулся в постели и закрыл глаза, унося с собой в темноту звук паровозного гудка.
Сергей Белогуров
БЕЛОГУРОВ Сергей Борисович родился 31 октября 1961 года в Одессе в семье военнослужащего. В 1979-80 годах учился в ВОКУ имени Верховного Совета РСФСР. С сентября 1986 года по декабрь 1988 года проходил службу в Афганистане. В 1993–1998 годах неоднократно направлялся в служебные командировки в Республику Такжикистан. В марте – июле 1998 года – первая служебная командировка в Боснию и Герцоговину. В 1998 году защитил докторскую диссертацию. В марте – июле 1999 года вторая командировка в Боснию и Герцоговину. В ходе третьей командировки в июле – августе 2000 года Сергей Белогуров погиб при выполнении задач миротворческой операции.
Награжден орденом «За службу Родине» III степени, медалью «За боевые заслуги», медалями Республики Афганистана и НАТО.
В 2001 году в московском издательстве «Русский летописец» вышла книга рассказов и очерков Сергея Белогурова «На обочине войны».
БАЛКАНСКАЯ БАЛЛАДА
К. Б.
– Заканчивай курить, становись! Равняйсь, смирно! Равнение на средину! Товарищ гвардии полковник! Управление бригады и командиры подразделений для развода построены. Заместитель командира бригады полковник Ивановский.
– Вольно! Товарищ майор Козырев! Команда «вольно» не значит, что можно сразу же начинать болтать в строю с соседом! Вы бы лучше своими людьми занимались. Что ни «чепэ», то в комендантской роте... Что, не все еще знают? Хорошо, докладываю. Два балбеса – рядовые Черняк и Воропаев – решили прошлой ночью покататься на купленной накануне машине... Естественно, пьяные вусмерть! Естественно, скорость – под сто пятьдесят! Естественно, на повороте вылетают в кукурузное поле! Морды – в кровь! Машина – всмятку, восстановлению не подлежит... Козырев, сегодня же притащить эту рухлядь сюда и поставить на эстакаду в автопарке. Для всеобщего обозрения... Черняка и Воропаева отправить первым же бортом в Россию! Идиоты – скопить на «Ауди» семь тысяч долларов, и в один момент всего лишиться... Просто идиоты...
