Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда? - [6]

Похоже, победившая сторона просто «сменила вывеску» — это привычная практика «умышленных» банкротств — и продолжила свою деятельность в средиземноморском бассейне, прежде всего — на территориях Португалии, Леона и Кастилии, Арагона, Кипра, а также городов-государств Северной Италии. В частности, предвестник и родоначальник всемирной колониальной экспансии европейских государств, португальский принц Энрике Мореплаватель, помимо прочих своих титулов, был и великим магистром Ордена Христа, правопреемника ордена тамплиеров на территории Португалии, учреждённого в 1318 году.

А в Англии только что вступивший на престол король Эдуард II, который находился под сильным влиянием тамплиеров, позволил им перебраться в Шотландию, где правил отлученный от католической церкви Роберт Брюс. Туда же, в Шотландию, могли отправиться из Ла-Рошели 13 кораблей тамплиеров, с представителями «проигравшей» части ордена.

Эти события сыграли важную роль в дальнейшей истории Европы и всего мира, поскольку в определенной мере послужили катализатором и Столетней войны 1337–1453 годов, с крахом дома Барди в 1345 году, и начала Эпохи Великих Географических открытий, а также последующего создания и возвышения Британской империи.

Именно к наследию «проигравшей» в начале XIV века части тамплиеров, которая перебралась на Туманный Альбион, напрямую возводится внезапное возникновение на рубеже XVII–XVIII веков сети масонских лож «шотландского», «йоркского» и прочих уставов, которое манифестировало прорыв «норманно-тамплиерского симбиоза» английской элиты к мировому господству.

О том, как развивались в этом контексте непосредственные англо-русские отношения, установленные между Лондоном и Москвой в царствование Ивана Грозного и впоследствии, достаточно подробно говорилось ранее (см. «Великий Октябрь и Россия: деконструкция мифов», журнал «Изборский клуб», 2017, № 9). В данной связи интересно, что британской стороной и её агентурой на протяжении уже нескольких веков фальсифицируется и диффамируется деятельность Ивана Грозного, вплоть до того, что явные указания в его переписке с Елизаветой I Тюдор о заключении союза двух держав в ходе Ливонской войны трактуются как матримониальные планы любвеобильного московского царя в отношении «королевы-девственницы», а также его стремление «в случае чего» получить убежище на Туманном Альбионе.

Укоренившийся с самого начала двусторонних отношений курс британского правительства, направленный на неравноправный торговый обмен, ослабление и, в конечном итоге, на расчленение российского государства, — стал константой для Лондона после «Славной революции» 1688 года и создания Соединенного Королевства Англии и Шотландии в 1707 году. Во всяком случае, победа России Петра I в Северной войне и её выход на побережье Балтийского моря значительно облегчили Великобритании доступ к российским рынкам, что затем нашло своё отражение в известных стихах из пушкинского «Евгения Онегина» — за век с лишним мало что изменилось:

Всё, чем для прихоти обильной

Торгует Лондон щепетильный

И по Балтическим волнам

За лес и сало возит нам…

В 1756 году началась Семилетняя война, которую, по словам всё того же Уинстона Черчилля, можно считать по-настоящему первой или «нулевой» мировой войной, поскольку масштабные боевые действия велись не только в Европе, но и в Азии, а также в Северной Америке.

Британия, уже с Ганноверской династией на троне и в союзе с Пруссией, выступила против франко-австро-российского союза. В этой войне, приведшей к фактическому поражению последнего, Россия, где при британском содействии воцарилась графиня София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, более известная под именем Екатерины Великой, потеряла свои завоевания, включая Восточную Пруссию с Кенигсбергом, а наиболее пострадавшей стороной оказалась Франция, которая утратила все североамериканские колонии, перешедшие под скипетр Лондона (Французская Луизиана), и Мадрида. Уже через десять лет в Филадельфии был созван Первый Континентальный конгресс британских колоний, в котором тон задавали члены различных масонских лож. Войну за независимость североамериканских колоний активно поддержала Франция Людовика XVI — но вскоре пламя революции «против тиранов» под лозунгами «свободы, равенства и братства», в которой, как и в Войне за Независимость, активное участие принимали структуры «масонского братства» (самый показательный пример — «миссия Лафайета»), перекинулось на Францию и всю континентальную Европу.

Северо-Американские Соединённые Штаты в годы Великой Французской революции и наполеоновских войн в целом не занимали сколько-нибудь последовательной позиции, шла ожесточённая политическая борьба между федералистами, сторонниками мирных отношений с Великобританией, и республиканцами, выступавшими за усиление независимости и расширение территории США. В 1798–1800 годы, когда у власти стояли федералисты, между Соединенными Штатами и республиканской Францией шла «Полувойна», приход к власти Наполеона способствовал новому сближению Парижа и Вашингтона, следствием чего стала знаменитая «Луизианская покупка» 1803 года, более чем вдвое увеличившая территорию Соединённых Штатов. После американо-британской войны 1812–1815 годов, ознаменованной захватом британскими войсками Вашингтона и сожжением там правительственных зданий, США, сохранив формальную независимость, надолго, вплоть до Гражданской войны 1861–1863 годов, стали внешнеполитическим вассалом Лондона, что, кстати, проявилось и в знаменитой «доктрине Монро» 1823 года, направленной, прежде всего, против Испании и Франции.