Здрасьте, я ваша тетя - 2 (с половиной) - [2]

- Не пил? – вскричал Чарли. Конечно, ведь тогда у него не было денег! – продолжал мистер Чарли Уэйком, снимая своим очки. – Если меня кто-нибудь спросит, как спустить состояние коту под хвост, я посоветую ему выйти замуж за твоего папашу!

- Ты – мелочный скупердяй! – сообщил своему другу Джекки. - Где этот Брассет с этим кофе? Тебе бы родиться не Уэйкомом, а Криггсом! Кстати, твоя мамаша, ныне покойная (слава богу!) училась с ним в одном колледже, - сообщил мистер Чесней, выходя из гостиной.

- А ты, ты, - принялся восклицать мистер Чарли. – Я тебе это припомню! – прокричал он ему вслед и направился к себе в комнату переодеваться.

Оставим их ненадолго и опишем, что же произошло за то время, на которое мы оставили наших героев без присмотра. Джекки и Чарли связали свою судьбу с Энни и Бетти, а сэр Френсис Чесней своими россказнями про фиалку и усталого путника, утомил даже такую стерву, как настоящая донна Роза д’Альвадорес. Фальшивая же донна Роза, он же Бабс Баберлей, оказался в кутузке, где к великой радости судьи Криггса на него завели дело. Приложив немало усилий, таких как уступка своим коллегам трех процессов по убийствам, оправдательным вердиктом по делу Джека III Потрошителя, он добился того, что его назначили судьей по процессу над Бабсом. Выказав недюжинную сноровку, судья на основании показаний глухой старухи и слепого нищего, а также кучи сфабрикованных улик, осудил нашего славного толстячка на тридцать семь лет с половиной с последующей принудительной кремацией (вне зависимости от того, жив ли подсудимый или нет), после чего со страшным скандалом ушел в отставку.

Все свое свободное время бывший судья использовал для того, чтобы по мере сил отравлять жизнь обитателям особняка Чеснеев, где и поселились три счастливых парочки. Все обитатели особняка очень живо приняли к сердцу произошедшее с Бабсом Баберлеем. Добросердечная тетушка назначила «своей» дублерше пожизненную пенсию размером в три пенса. Однако благодарность донны Розы на этом не ограничилась. В память о Баберлее, она завела кота, сентиментально назвав того Бабсом. Бедного кота пинали все кому не лень, а он в ответ приловчился гадить в самых неожиданных местах, передушив за год трех породистых щенков, подаренных знакомым генералом сэру Френсису, двух хомячков Брассета и морскую свинку судьи Криггса, с которой тот неосторожно прогуливался близ особняка.

Воспитанница донны Розы, несравненная мисс Элла Дели написала несчастному мистеру Баберлею пятьдесят два письма (по одному в неделю) в которых сообщала ему, что восхищена и растрогана им (Бабсом), но между ними нет ничего общего, поэтому она мисс Дели скоро выходит замуж. Наконец, в пятьдесят втором, она написала, что только что вышла замуж и передает привет вместе с мужем.

Так распорядилась злодейка судьба с нашим героем за год. Вернемся же в особняк Чеснеев.

Брассет накрыл на стол в беседке. Откупорив одну из бутылок, дворецкий приложился как следует, после чего долил в бутылку воды из озера.

Спустя две минуты в беседку вошли донна Роза, сэр Френсис, мистер Уэйком с женой, и мистер Чесней без жены. Его жена появилась на мгновение позже со шпилькой в руках. Догнав своего благоверного, она ткнула ею в него, да так, что он едва не сбил с ног донну Розу, взмахнув руками.

- Мерзавец! - объяснила она свое поведение донне Розе и остальным.

- Дорогая! Взмолился несчастный Джекки, потирая уколотое место. – Что о нас подумают!

- Все равно хуже, чем ты есть не подумают! – визгливым фальцетом ответила она.

Ее поведение было настолько естественным, что миссис Уэйком тоже почувствовала необходимость пошпынять своего благоверного.

- Не сутулься! – ткнула она его в бок. – Не щурься! Тебе звонила какая-то стерва. Что все это значит? Отвечай! – она незаметно для других ударила каблучком по пальцам ног Чарли. От боли он сложился пополам, угодив лицом в салат и, ухитрившись расколоть и новые очки и тарелку.

- Наши дети удивительно милы, не правда ли? - осведомилась донна Роза у своего мужа.

- Да??? – изумился сэр Френсис. – Я человек военный и не знаю слов любезности, но таких «милых» я могу сравнить только со стадом скунсов, вышедших прогуляться после того, как обгадили близлежащие лес.

- Френсис! – возмущенная донна Роза взмахнула вилкой. – Единственным скунсом в нашей округе являешься ты и уж к тебе-то твои слова уж точно подходят!

- Брассет! – принеси графинчик вина. Прости дорогая, но ты несправедлива ко мне. Я старый солдат и не знаю, что такое обида, но поверь мне, что старая пушка стреляет лучше новой, в смысле, не следует судить всех по качествам всяких там донов Педров.

Ответом ему был кофейник и его содержимое, которые его жена обрушила на него.

- Никогда! Никогда дон Педро не пил! – вскричала донна Роза д’Альвадорес - Чесней. – А его пушка по твоей шкале была гораздо старее и лучше стреляла.

- Черт бы тебя побрал, старая стерва и твоего дона Педро тоже, - подумал сэр Френсис, а вслух произнес, - Дорогая, ты слишком жестока к твоему усталому путнику, который на склоне жизненного пути увидел на озаренном солнцем поле нежную, дорогая, фиалку!