Здоровье, 1961 № 10 (82) - [21]

Но одно дело — борьба с нарушением дыхания вследствие полиомиелита и некоторых других тяжелых заболеваний, совсем другое — столбняк. Ведь для того, чтобы можно было подключить аппарат искусственного дыхания, больной не должен делать резких движений — надо добиться синхронности машины и человеческих легких, то есть одновременности естественных и искусственных вдохов и выдохов.

А больной столбняком не знает покоя. Столбнячный яд, распространяясь по двигательным нервам, вызывает непрестанные судороги. Малейшее раздражение — свет, звук шагов, дуновение, глотательное движение — и тело человека выгибается дугой с такой силой, что иногда ломается позвоночник. Такие судороги повторяются по нескольку раз в минуту. Поэтому подключать аппарат невозможно и бессмысленно.

Как тут быть? Как заставить судорожно дергающиеся мышцы успокоиться?

Доктор медицинских наук Любовь Михайловна Попова, организатор и энтузиаст респираторного центра, предложила единственно возможное решение: искусственно вызвать на некоторое время общий паралич, то есть полное расслабление мышц у больного столбняком, и, воспользовавшись передышкой, сделать трахеотомию — рассечь дыхательное горло — и подключить аппарат искусственного дыхания.

Казалось бы, вопрос решен. В принципе — да, но практически нужно преодолеть еще десятки препятствий, приложить огромный труд, обладать неистощимым терпением и упорством, чтобы достичь успеха. Ведь у человека, пораженного общим параличом, выключены все жизненно важные центры, только сердце продолжает биться. Искусственного дыхания здесь мало: надо искусственно стимулировать все необходимые физиологические функции почти безжизненного тела. Надо наладить питание специальными смесями через зонд — больной сам не может есть; надо беспрерывно вводить различные медикаменты — препараты, блокирующие центральную нервную систему, наркотики, антибиотики, витамины, снотворные — всего до 20 медикаментов!

Борьба длится дни, иногда недели. В течение 26 дней каждые полтора — два часа Антонине вводили превосходный отечественный препарат диплацин. А многократное отсасывание слизи из бронхов, перевертывание с боку на бок и протирание кожи во избежание пролежней! Внутривенные вливания производились так часто, что иглу просто оставляли в вене, чтобы не колоть больную бесконечно. Оставлять-то оставляли, но через одни — другие сутки развивался тромбофлебит, и снова надо было искать поверхностную вену.

По нескольку процедур приходилось выполнять каждый час, и сестры расчертили для каждого дня подробную таблицу с разметкой всех назначений, каждый раз отмечая выполнение.

Дни и ночи ни на минуту не оставляли больную медицинские сестры Т. Г. Романова, В. Н. Аболеева, Н. Ф. Зайцева, Е. И. Морозова. Это не просто сиделки, не простые исполнительницы врачебных назначений. Они знают: человек без дыхания не в состоянии прожить больше пяти минут, а ведь аппарат может выключиться. И сестры постоянно чутко прислушиваются к ровному гудению мотора. Они так изучили приборы, что, не дожидаясь техника, сами могут устранить небольшую неисправность. Замечательно владеет разнообразной техникой старшая сестра Анна Ивановна Борисова.

И сестры, и врачи — Л. М. Попова, В. Ф. Дубровская, К. М. Лобан, спасая Антонину Н., не выходили из больницы по нескольку суток.

Если бы дело происходило в капиталистической стране, самым эффективным показателем напряженной борьбы за жизнь больной Н. стала бы, наверное, стоимость медикаментов — ежедневно на них тратилось 300 рублей (старыми деньгами). Но как измерить рублями то, что сделали советские врачи и сестры для спасения жизни простой женщины? За какие деньги можно купить сердечный, самоотверженный уход, сравнимый лишь с заботой матери о своем ребенке?

Когда медицинская сестра Таня Романова увидела на лице больной первую слабую улыбку — не ту сардоническую улыбку, вызванную судорогами и предвещающую смерть, а улыбку возвращающегося к жизни человека, — она, ликуя, выбежала из палаты, чтобы сообщить радостную весть врачам и сестрам.

Почти целый месяц шло сражение у постели обреченной женщины, и победа была завоевана — Антонина не только осталась жить, но выздоровела окончательно. Это была принципиальная победа. Ведь во всем мире так называемый «гинекологический» столбняк обычно кончается смертью.

Почти одновременно у столбняка была отвоевана еще одна жертва. Домохозяйка Л. И. Арсеньева, работая в саду, поранила себе ногу. Через несколько дней она заболела столбняком и в очень тяжелом состоянии была доставлена в респираторный центр.

И снова круглые сутки шла упорная борьба. На этот раз аппарат искусственного дыхания был отключен уже на пятнадцатый день. А вскоре Лидия Ивановна, уходя здоровой домой, обнимала врачей и сестер и все повторяла сквозь слезы:

— Вы вернули мне жизнь для моих троих детей.

Что это: случайные удачи?

— Удача благоприятствует лишь тем, кто к ней подготовлен, — сказал как-то Луи Пастер.

Медицинские работники респираторного центра в Москве, — а — подобных центров открыто по Советскому Союзу уже около полутора десятков — были подготовлены к удаче не только благодаря хорошему техническому оснащению института, высокому уровню знаний и профессиональному умению, но и самое главное — благодаря своему высокому моральному уровню. Недаром в мировой медицинской литературе о лечении столбняка появился термин «героическая терапия». Иначе и не назовешь благородный труд всех работников респираторного центра — от санитарки до доктора наук. Ибо в борьбе за жизнь и счастье человека наши советские люди способны на подлинный героизм.