Здесь покоится наш верховный повелитель - [30]

Он ответил отрицательно.

Но Рочестер начал цитировать короля:

«Это было весной в тихой роще лесной,

Мы бродили с тобой по тропинке одной;

Было тихо вокруг, Филлис, милый мой друг,

Говорил я тебе о сердечном огне;

Лес окутался мглой, мы расстались с тобой,

Но забыть о тебе не смогу я нигде».

– Красивые стихи, – заметила Нелл. Король лукаво улыбнулся.

– Лести при дворе предостаточно, Нелл, – сказал он. – Я надеялся, что вы принесете с собой что-то другое.

– Но это правда, Ваше Величество, – ответила Нелл. Рочестер наклонился к ней.

– Его Всемилостивейшее Величество написали эти слова, когда были глубоко влюблены.

– В Филлис? – спросила Нелл. – Его Величество совершенно открыто говорят об этом?

– Под именем Филлис скрыта некая красивая дама, – ответил Рочестер. – Но мне начинает надоедать такой подход. Что вы об этом скажете, сир? Почему наши Бесс, наши Молл и наши маленькие Нелл должны выступать под этими вымышленными именами? Филлис, Хлорис, Дафна, Люсинда! Как говорил наш приятель Шекспир, «роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».

– Некоторые дамы предпочитают любить втайне, – сказал король. – Если вы, поэты, не можете не воспевать своих влюбленных, то уважайте их желание держать любовь в тайне, прошу вас.

– Его Королевское Величество слывет самым благоразумным из людей, – заметил Рочестер с поклоном. – Он очень добр. Он одинаково добр в политике, любви и религии.

И Рочестер снова принялся цитировать:

«Такого благородства свет не видел

Среди властителей судеб и душ людских;

Он веру подданных ни разу не обидел.

Не путал дел церковных и мирских.

И посему, евреи, турки, христиане, до скончанья дней

Пребудут с нами Иисус, и Магомет, и Моисей».

– Вы непочтительны, Рочестер, – сказал Карл.

– Я заметил, что королевских губ коснулась улыбка. Полагаю, она была вызвана моей непочтительностью.

– Тем не менее бывают моменты, когда вы испытываете мое терпение. Я вижу, миледи Рочестер, что вы несколько утомлены. Думаю, вы бы рады были отдохнуть.

– Если это доставит вам удовольствие, Ваше Всемилостивейшее Величество… – начала леди Рочестер.

– Все, что приятно вам, моя дорогая леди, приятно и мне. Вы устали, вы хотите отдохнуть. Поэтому я приказываю вашему мужу проводить вас в ваши покои.

Это был знак. Настала пора расходиться. Королю хотелось остаться наедине с Нелл.

Нелл смотрела, как все они уходили. Делалось это с соблюдением этикета, и, наблюдая за ними, она почувствовала, как забилось ее сердце.

Когда все ушли, король, улыбаясь, повернулся к ней. Он взял обе ее ручки и поцеловал их.

– Они все развлекают меня… но эти развлечения хороши лишь тогда, когда нет более увлекательных.

Нелл робко сказала:

– Я надеюсь, что смогу доставить вам удовольствие, Ваше Величество.

Он ответил:

– Мои приятели привели меня в поэтическое настроение. И начал цитировать стишок Флекно:

«Но те, кто в объятья ее заключают,

Еще сотни прелестей в ней замечают.

Ее речистость и чарует, и разит;

А в жестах озорство ее сквозит».

– И это написал о вас тот, кто, клянусь, очень хорошо вас знает, – добавил он.

– Это написал обо мне тот, государь, кто видел меня лишь на сцене.

Карл притянул ее к себе и поцеловал в губы.

– Достаточно видеть вас, чтобы знать, что это правда. Ба, Нелл, да вы боитесь меня? Вы думаете: «Это король». Но сегодня вечером мне бы не хотелось быть королем.

Нелл ответила мягко:

– А я всего-навсего девушка из Коул-ярда, одна из самых скромных подданных Вашего Величества.

– Король обязан любить всех своих подданных, Нелл, какими бы скромными они ни были. Мне бы и в голову не пришло, что я увижу вас застенчивой. Я видел, как вы подчиняли себе партер.

– Государь, передо мной не партер.

– Пойдемте со мной и, ради вашей красоты, давайте забудем сегодня вечером, что я – Карл Стюарт, а вы – Нелл со старой Друри-лейн. Сегодня вечером я – мужчина, вы – женщина.

После этого он обнял ее и увел в бывшую рядом небольшую спальню.

Так Нелл Гвин стала возлюбленной короля.

Нелл покинула дворец ранним утром. Она была ошеломлена. Еще никогда чувства так не обуревали ее; никогда еще у нее не было такого возлюбленного.

Ее доставили домой в портшезе, ибо не подобало ей идти по улицам в ее красивом одеянии. Она была теперь не просто миссис Нелл, драматическая актриса. Ее жизнь прошлой ночью изменилась. Люди будут лукаво поглядывать на нее, ей будут дивиться, о ней будут шептаться, многие станут ей завидовать, многие станут ее осуждать.

А мне до них дела нет! – подумала она.

Войдя в дом, она сбросила туфельки и сплясала джигу. Такой счастливой она не была еще никогда в жизни. Не потому, что король прислал за ней; не потому, что она пополнила королевский гарем, а потому, что она влюбилась.

Такого, как он, больше нет на свете. Не потому, что он король. Или потому? Нет! Не все короли добрые, нежные, пылкие, очаровательные, каким должен быть любовник. Он больше не был для нее «Вашим Величеством», он был просто Карлом. Она так и обращалась к нему прошлой ночью – Карл.

– Карл! – громко сказала она и теперь. И снова – уже про себя: «Карл, Карл, Карл… Карл – мой возлюбленный, – пела она. – Самый красивый, самый добрый возлюбленный в мире. Он оказался английским королем, ну и что? Для меня он Карл… мой Карл. Этот Карл принадлежит всей стране, но и мне тоже… мне особенно!»