Здесь начинается Африка - [34]

Вместе с его заместителем Реда Джеббуром мы проходим по учебным классам. За одной из дверей слышится орган — идут занятия. Два больших здания, в которых располагаются оба отделения, перестроены из кинотеатра и жилого дома, существовавших при французах. Сейчас фасад их украшен барельефами с античными масками. Между зданиями воздвигнут огромный спортивный зал современной архитектуры с такими удобствами и таким оснащением, которым может пока позавидовать Государственный институт театрального искусства в Москве. Мы входим в зал, когда студенты третьего курса сдают экзамен по художественной гимнастике. Просматривается произвольная программа. Все сидят на полу, прижавшись к стенам. Экзаменующиеся в черном трико по очереди выходят на мягкий мат. Преподаватель включает магнитофонную запись. Как и во всех институтах мира, у каждого студента свои особенности, свои успехи и неудачи. Вот веселая миниатюрная девушка легко строит упражнения, не усугубляя их трудностей. Затем на мат выходит высокая негритянка с серьезным, волевым лицом. Она часто ошибается, не все фигуры доводит до конца, но все ее выступление, поставленное, кстати сказать, на музыку Бетховена, отмечено серьезностью, нарочитым освоением трудностей и стремлением к высоким вершинам искусства.

Те же самые качества наблюдаются и на занятиях по вокалу. Один чисто и свободно поет популярный итальянский романс, другой в знаменитой арии Фигаро хочет использовать все свои вокальные данные до конца и в результате так форсирует звук, что вызывает снисходительно-дружеский смех не только своих сокурсников, но и милейшей преподавательницы-француженки. А вот третий, очень красивый, темпераментный юноша с удивительно приятным тембром голоса никак не может преодолеть верхнего «ля» и вот уже несколько раз замолкает, хватаясь руками за горло, топая ногами и заливаясь краской смущения и гнева. Преподавательница ласково просит его отойти в сторону, отдохнуть, «переключиться», и вот он снова и снова, сжав кулаки, выходит к роялю. Сколько упорства, рвения, хорошего творческого энтузиазма во всех этих ребятах!

На хореографическом отделении основной курс долгое время вела болгарская балерина Е. Риаскова, которая вместе с болгарином Абрашевым стояла у самых истоков и школы и ансамбля[19]. «Я могу немного говорить по-русски», — было первое, что она мне сказала. Сейчас ее девочки демонстрируют несколько, на — арабеск, пируэт, прыжок. Ощущается разная степень подготовки. Дело в том, что хореографией они начали заниматься не с детства, как мы привыкли к этому в Советском Союзе, а с относительно «взрослых» лет, подростками. Видимо, у некоторых из них была возможность заниматься танцем и в домашней обстановке, другие же увидели балетные на впервые в этом учебном помещении. Врожденные способности иногда компенсируют отсутствие ранней подготовки, но не всегда. Здесь также бросается в глаза многообразие индивидуальностей; артистизм, музыкальность, гибкость, склонность к определенному рисунку, темперамент сказываются в каждой из них по-своему.

Когда мы с Реда Джеббуром осматривали учебный театр — большой зал с удобными местами, расположенными амфитеатром, прекрасная сцена с боковыми подсобными помещениями для гримерной и костюмерной, — сюда же заглянули и уже знакомые мне студенты хореографического отделения. «Хотите, мы что-нибудь станцуем для вас?» — по-русски спросила меня преподавательница. — «Они, наверное, устали, да и в зале я одна». — «Им так надоело заниматься и танцевать для меня, они будут рады станцевать для зрителя», — смеется преподавательница. — «Станцуем! Станцуем!» — это звучит уже по-русски, по-французски, по-арабски, по-берберски. Ребята радостно бегут переодеваться.

И вот — настоящий спектакль, «Рапсодия в стиле блюз» Гершвина. Музыкальное сопровождение — магнитофон. Легкие, развевающиеся шелка костюмов, феерическое освещение быстро сменяющихся цветов. Сюжет балета прост и велик, как мир: из многих девушек юноша выбирает одну, единственную, и через все препятствия добивается ее взаимности. Зрелище в целом решено современно и даже порою в условной манере (спектакль поставлен самой преподавательницей): геометрическое построение мизансцен, почти акробатические фигуры, резкие движения. Вакханалия музыки, цвета, танца. Основные исполнители демонстрируют незаурядное мастерство — двое юношей, одна девушка. Преподавательница с гордостью смотрит на них: «Это наши звезды». Да, нет сомнения в том, что они станут настоящими мастерами. Я благодарю ребят и вспоминаю, что в Москве недавно прошел Первый международный конкурс артистов балета. Высказываю надежду, что в следующих, втором или третьем, конкурсах будет принимать участие и кто-нибудь из них. Аллах свидетель, что я говорю это не из вежливости, хотя ребята слушают это так, словно я рассказываю им одну из сказок Шехерезады. А я действительно твердо верю в их искусство, талантливость, неуклонное стремление к мастерству.

В качестве одного из экзаменов драматического отделения был показан (это было уже после моего отъезда из Алжира) на арабском литературном языке спектакль-монтаж отрывков из произведений Софокла, Шекспира, Чехова и современной пьесы о Че Гевара. Все исполнители были одеты в одинаковые костюмы — черные свитеры и синие джинсы, а декорациями служили… сами же студенты, расставленные группами и в одиночку в разных пластических позах. По отзывам очевидцев — зрелище достаточно яркое и выразительное.