Здесь издалека - [10]

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, здравствуйте! Тася, милая, вот хорошо! А у нас как раз отец Дмитрий в гостях, и Галина Семеновна, ну, библиотекарь наш! Вот батюшка-то обрадуется. И ужин как раз поспел! А Вас как зовут?

— Денисом, мама, я же тебе говорила.

— Дионисий, стало быть! Здравствуйте, Дионисий. Ну, проходите, проходите.

А в прихожей встретил их и отец Таси — высокий, плотный человек с монументальными чертами лица, длинными черными волосами с проседью. И Тася подошла, сложив руки лодочкой — под благословение. И лишь потом обняла, поцеловала… Подошел под благословение и Денис.

Повели их в кухню, где уже сидели за круглым столом грузная немолодая женщина и еще один священник, юный с реденькой черной бородой и тонким, каким-то даже прозрачным лицом. Тася взяла благословение и у него, за ней повторил в точности и Денис. А про себя усмехнулся: батюшка-то мой ровесник, если не помладше! Ну какой он мне отец? Вот Андрей Иванович, Тасин папа — это да, за версту видно, что батюшка. Такого трудно представить себе, скажем, на пляже или в магазине. Он как памятник, только живой.

— Ну, дочка, рассказывай, — прогудел отец Андрей.

— Все в порядке, пап, сессию вот сдала.

— Без троек?

— Бе-ез, — протянула она голосом прилежной школьницы, у которой по субботам проверяют дневник, — я же звонила вам после каждого экзамена. У меня вон и четверка только одна, по диалектологии! Эту диалектологию на пять вообще мало кто сдает. «У нас в Рязани грябы с глазами — их ядять, а они глядять» и все такое прочее.

— Ну молодец, солнышко, — мамин голос заметно потеплел, — а еще что новенького?

— Да ничего, мамочка, я же звоню вам все время. Вот, Дениску с собой позвала, вам показать.

У парня ощутимо покраснели уши. Тоже, что ли, рассказывать придется, как он учится?

— А вы чем занимаетесь, Дионисий? — пропела мама.

— Я… я в торговле. Электроникой торгуем.

— А, торговля, — мама и не скрывала своего разочарования.

— Ну что же, купечество — издавна опора страны, — вступился отец Андрей, — ничего, пройдет время, поднимутся наши новые Морозовы да Рябушинские…

— Которые большевиков выкармливали, что ли, — парировала мама.

— Может, и не без этого, — печально вздохнул отец Андрей, — да кто ж из нас без греха! А вот собери-ка нам, матушка, покушать, да и сядем, благословясь. А ты помоги, дочка.

Тася легко и уютно запорхала по кухне, доставая то ножи, то тарелки. Сразу видно, что оставалось тут все, как было заведено в ее детстве. Мама сняла с плиты сковороду, в которой аппетитно шкворчала капуста с мясом, открыла кастрюлю с картофельным пюре, быстро разложила еду по тарелкам. Молодому священнику положила только картошки:

— Это вам, отец Димитрий, здесь без мяса. Вон, грибочки на столе, огурчики. А нам капуста с гусем, только вчера бегал. Наедайтесь-наедайтесь, уж и до Масляной недалеко…

— Димитрий иеромонах, мяса не ест, — на ухо шепнула Тася.

— Ну что же, по единой, ради знакомства? — огладил бороду отец Андрей, достал из холодильника запотевшую бутылку водки, а Тася расставила граненые рюмочки. Себе не поставила.

— Что же, помолимся, — пророкотал отец Андрей, встал, неторопливо перекрестился, — Очи всех на Тя, Господи, уповают, и ты даеши им пищу во благовременьи…

Помолились, сели за стол, выпили по единой — хороши оказались деревенские грибочки! И потекла беседа.

— А нам вот в библиотеку местный коммерсант деньги пожертвовал, на приобретение литературы, так что благодарствуем ему, коммерсанту. И еще по гранту Сороса мы регулярно получаем журналы, — продолжила тему сидевшая за столом женщина.

— Журналы-то, небось, такие, какие в руки лучше не брать, — печально отозвался молодой священник, — от Сороса-то!

— Да нет, батюшка, «Новый мир», и другие литературные, — ласково ответила библиотекарша.

— Светская-советская литература? Знакомо. Ох уж, и тут этот Сорос! Скупает у нас мозги подешевле, продает на Западе подороже, а мы, бедные, и не чувствуем, зачем все это. А он нам зато журнальчики.

— Ну, не скажите, — неожиданно вступился Денис, — у меня вот приятель три года фактически на его гранты жил. Молодой ученый. И никуда он не уехал. Кандидатскую зато защитил, статей написал немеряно. А кто бы ему деньги платил в России? В академических институтах зарплата меньше ста долларов, молодым и пятьдесят не всегда достанется, и то нерегулярно. А он платил.

— Ну, копейку заплатил, на рубль украл, — не сдавался молодой иеромонах, — это же он нам обвал рубля устроил.

— Как так можно! — непритворно удивился Денис, — при чем тут Сорос, все дело прежде всего в спекулятивных ценных бумагах, в дутом курсе доллара, некомпетентной экономической политике… — и хотел бы еще добавить, что не учит он этого батюшку, как в колокола звонить, так и ему нечего другим объяснять, в чем они много лучше него разбираются. Но, конечно, промолчал.

Но тут вступился отец Андрей:

— Да и вправду, что нам, отче, ругать иностранцев, когда и русский наш народ погряз в атеизме и пьянстве. Выше быта и нос не кажет… Что мы русские, что нерусские — уже все равно стало. Вот, меня недавно послали проповедовать перед солдатами. Я им и говорю, ради примера, что вот в государстве Израиль никогда не будет мира, потому что Богу не угодно создание этого государства. Так ведь и по Писанию выходит: «оставляется вам дом ваш пуст».