Здесь и сейчас - [60]

А когда исчезает эго, остается только жизнь. Можно сказать это так: умирает только эго, не душа. Но поскольку мы продолжаем оставаться эго, возникает большая трудность. Фактически, только эго может умереть; только для эго есть смерть — потому что оно ложно. Ему придется умереть. Но мы цепляемся за него.

Например, в океане возникает волна. Если волна хочет выжить, она не может выжить как волна; она обречена на смерть. Как может волна выжить в качестве волны? Она умрет. Если, конечно, она не станет льдом. Если она станет плотной, тогда она может выжить. Но все же в выживании такого рода волны больше нет, остается лед — лед, в который превратилась волна, закрытая, отрезанная от океана. Помни: как волна, она не отдельна от океана, она едина с океаном. Как лед, она расстается с океаном, отделяется, становится твердой. Волна замерзла.

Как волна, она была едина с океаном; однако, если она становится ледяным обломком, она выживет, но тогда она будет отрезана от океана. Сколько она проживет в таком состоянии? Все, что замерзло, обязательно растает. Бедная волна растает немного скорее, богатая волна немного позже — что еще? Солнечным лучам потребуется немного больше времени, чтобы растопить большую волну, тогда как маленькая растает быстрее. Это только вопрос времени, но таяние обязательно произойдет. Волна растает и при этом поднимет много шума, потому что, как только она растает, она исчезнет. Но если волна, снова упав в океан, захотела бы прекратить отдельное существование, не возникло бы и вопроса об исчезновении волны. Тогда исчезает она или остается, она все же существует — потому что она знает:

«Я не волна, я — океан». Исчезая, как волна, все же она существует — в состоянии покоя. Поднимаясь, она находится в активном состоянии. А покой приносит не меньше наслаждения, чем активное состояние. Фактически, даже больше.

Есть состояние активности и состояние покоя. То, что мы называем самсарой, миром, — это состояние активности, а то, что мы называем мокшей, освобождением, — это состояние покоя. Беспокойная волна бьется и пенится на ветру, а затем снова падает в океан и исчезает. Она по-прежнему существует. Она остается тем же, чем была, и в океане, но теперь она в покое. Чем бы она ни была в океане раньше, тем она и остается, но теперь она в покое. Тем не менее, если бы волна хотела утвердить себя как волну, она словно наполнилась бы эго и захотела бы отрезать себя от океана.

Как только ты получаешь представление: «Я есть», как ты можешь вообще быть в покое? Если ты выбираешь быть всем, «я» теряется. Вот почему «я» настаивает: «Отрежь себя от всего остального». И как интересно то, что если ты себя от всего отрезаешь, это делает тебя несчастным. И тогда снова «я» говорит: «Общайся со всем» — такова садистская природа «я». Сначала оно говорит: «Отрежь себя от всего, изолируй себя; ты отличаешься от целого. Как ты можешь оставаться связанным?» И «я» отрывает себя; но тогда оно оказывается в затруднении — потому что, как только оно отделяется от целого, оно становится несчастным; ему приходит конец. Как только волна начинает верить, что она отдельна от океана, она начинает умирать, приближается ее смерть. Теперь она начнет бороться, чтобы защитить себя от смерти.

Пока она была едина с океаном, смерти вообще не было — потому что океан никогда не умирает.

Помни, океан может быть без волны, но волна никогда не может быть без океана — океан будет присутствовать в волне. Океан, однако, может существовать без волны. Когда волны — неотъемлемые части океана, они существуют в мире и покое. Но в то мгновение, когда волна стремится отделить себя от океана, возникают трудности — она отрезает себя от океана, и начинается смерть.

Вот причина того, что человек, который должен умереть, хочет любить. Причина, по которой все мы — те, кто умрет, — так жаждем любить, в том, что любовь — это очевидный способ соединиться. Вот почему никто не хочет жить без любви и быть несчастным. Каждый ищет любви: кто-то хочет принимать твою любовь, кто-то хочет давать тебе любовь. А для человека, который не находит любви, это становится проблемой. Но задумывались ли мы когда-нибудь, в чем смысл любви?

Любовь — это попытка снова шаг за шагом восстановить, сложив вместе разрозненные части, разрушенную связь с целым. Один вид любви — это попытка реконструировать нашу утерянную связь с целым, добавляя недостающие части. Вот что мы называем любовью. Есть другой род любви, когда мы прекращаем попытки отделиться от целого. Это называется молитвой. Таким образом, молитва — это абсолютная любовь. И она несет совершенно другой смысл. Она не значит, что мы пытаемся объединить фрагменты; она значит, что мы прекратили попытки оторвать себя от целого. Волна объявила: «Я — океан», — и больше не пытается соединиться со всеми остальными волнами.

Помни, сама волна умирает, и окружающие ее волны тоже умирают. Если эта волна попытается общаться с другими, она окажется в затруднении. Вот почему наша так называемая любовь так болезненна — потому что мы пытаемся общаться с другой волной. Эта волна и другая — обе они умирают, и все же они вступают в отношения друг с другом в надежде, что, соединившись вместе, возможно, они смогут себя спасти. Вот почему мы превращаем любовь в средство безопасности. Человек боится жить один. Человек хочет жену, мужа, сына, мать, брата, друга, общество, организацию, нацию. Это труды эго; это попытки того, кто однажды отрезал себя от целого, снова соединиться с ним.