Здесь было лето - [10]

— И толку-то. А как костер развести в лесу, без спичек, твои книги не пишут.

— А твои компасы пишут?

Видя, что дело пахнет жареным, Вовка встал между ребятами.

— Вы еще подеритесь! — сказал он. — Прямо здесь, в землянке.

— Да. На улицу выйдем? — озорно воскликнул Артем, хотя было видно, что весь его гнев улетучился. Артем вообще не умел злиться на людей. Также как и Толик.

— Давайте, чтобы вы не спорили, мы завтра будем снимать фильм о землянке, а потом поищем могилу неизвестного солдата. — предложил Вовка, подумав. — Пойдет?

— И устроим конкурс! Проигравший будет кукарекать под столом! — вставил Серега, покатываясь со смеху. — Найдем могилу — Толику кукарекать. Не найдем — Артемка полезет.

— Вот еще. — насупился Артем, скрестив руки.

— Испугался? — улыбнулся Толик.

— Ничего я не испугался. Глупая шутка, вот и все. Не стану я кукарекать. Мне пять лет что ли?

— Ну, десять. Не велика разница.

— Разница есть! В пять лет я ни читать, ни писать не умел. А сейчас уже умею! Вот! И из Краснодара к бабушке сам приезжаю! Не то, что некоторые.

— То есть, ты сомневаешься, что мы найдем могилу? — озорно подковырнул Серега.

Артема грех было не подначивать, он часто покупался на самые безобидные шутки и розыгрыши.

— Я не сомневаюсь! И кукарекать будет Толик!

Артем вытянул пухлую шею насколько мог и изобразил кукарекающего петуха. Теперь уже засмеялись все.

И как только землянка наполнилась задорным детским смехом, она сразу стала какой-то родной, близкой и совсем не страшной. Будто только этого землянке и не хватало — хорошего человеческого настроения, будто она много лет томилась в ожидании, в одиночестве и пустоте, трепетно удерживая воспоминания о тех людях, которые приходили сюда раньше, жгли внутри нее свечи, спали на лавочках, вели неторопливые беседы в полутьме и шепотом. Будто землянка, потеряв связь с людьми, перестав слышать их голоса, ощущать их прикосновение, дыхание, утратила какую-то часть себя, превратилась в тихого, одинокого калеку. И, тоскуя в одиночестве, землянка позволила паукам затянуть паутиной ее окошко, потолок и углы, позволила траве пустить корни на ее крыше, а лягушкам петь ворчливые серенады в лужах скопившейся на полу воды. Может быть, землянка так бы и умерла, не увидев больше ни одного человека, если бы не четверо ребят, забравшихся в нее одним летним днем.

И впитав их голоса, их смех, их эмоции, землянка отозвалась гулким, раскатистым эхом.

Когда ехали домой, уставшие и переполненные странным чувством удовлетворения, какое присуще путешественникам, открывшим новые земли, Артем спросил:

— А вы тоже слышали, как землянка ухнула, будто вздохнула, да?

— Это эхо было. — отозвался Толик, внимательно вглядываясь в компас. — Там же земля, вот эхо и возникло.

— А разве эхо от земли происходит?

Толик пожал плечами.

Вовка тоже слышал, как от их дружного смеха по землянке прошел странный глухой звук, словно действительно вздохнул кто-то… кто-то большой, могучий, величавый. И хотя в тот момент не было для Вовки ничего уютнее и роднее этой самой землянки, на короткий миг почувствовал он легкий испуг, да и волосы на затылке встали торчком. Но он, как и Толик, убеждал себя, что это всего лишь эхо их голосов. Или еще что-то в таком же духе. Не верить же в вампиров, в самом деле…

Вовка размышлял о странном глухом звуке, когда приехал домой. И за ужином вспоминал пару раз, но вкусный борщ и соленая редиска вышибли из головы дурные мысли. А проснувшись следующим утром, он и вовсе позабыл о страхах, потому что любой девятилетний мальчик живет сегодняшним днем и тем, что ждет его впереди.

А впереди его ждали друзья, видеокамера и съемки фильма.

Глава третья

По дороге к Толику Вовка встретился с Лизкой.

Дело случилось так: Вовка набрал скорость на пустынной дороге, взвинтил педали с такой силой, что велосипедная цепь зазвенела, будто ужаленная, потом свернул налево (там быстрее, мимо магазина и по гравию), потом съехал с гравия на тропинку, и вдруг увидел Лизку.

Лизка шла с зонтиком в одной руке и книжкой в другой. Поскольку тропинка была не очень широкая, а Лизка, к тому же, разглядывала цветущую вокруг сирень, столкновение было неизбежным. Вовка выкрутил руль, нажал на тормоза и зажмурился. Велосипед занесло. Лизка тихо ойкнула. Вовка почувствовал удар, потом неведомые силы подхватили его и бросили кувырком в траву.

— Вовка!

Кажется, Лизке не сильно-то и досталось.

Вовка сел в траве, подтянув ноги, обхватил руками колени. Голова слегка кружилась. Рядышком валялся велосипед, поскрипывая вращающимся передним колесом.

— Принесла нелегкая. — проскрипел сквозь зубы Вовка.

С Лизкой у него были связаны не самые приятные воспоминания. Как и всякий мальчик в его возрасте, Вовка питал к девочкам необъяснимое влечение. Хотелось легонько стукнуть одну из них портфелем по голове, или ущипнуть за шею, или потаскать за косичку. Разговаривать с девчонками обычно было не о чем, да и какой с ними разговор — они же девчонки! У них на уме только мультики про волшебниц, сережки всякие, бусы, колечки, украшения на портфели и пеналы, танцы и пение.

С Лизкой дело обстояло иначе. С Лизкой Вовка хотел общаться, и не хотел дергать ее за косичку или бить, пусть даже легонько, чем-нибудь по голове. Вот только она не отвечала взаимностью…