Заживо в темноте - [21]

– Ты что-нибудь говорил перед тем, как выстрелить?

– Приказал ему поднять руки вверх.

– Называл его по имени?

– Что?

– Ты называл его по имени или просто приказал поднять руки?

– А какая разница?

– Это по-разному воспринимается. Так как же?

Тейтум, подтянувшись, выбрался на бортик; на белый кафель потекла вода. Взяв с ближайшего пластмассового стула полотенце, он вытерся, незаметно подтянул трусы и присел рядом с Зои, с полотенцем на плечах.

– По-моему, окликнул по фамилии. Уэллс, так его звали. Я крикнул что-то вроде: «Уэллс, руки вверх!»

– Только по фамилии? А что-то еще говорил? И насколько громко?

– Да какая разница? Кто-то просто решил разворошить старую грязь. Ничего серьезного.

– Если дело вновь открыли, значит, на то есть причины. И вряд ли несерьезные.

– На меня никто не давит, ничего такого, – пробормотал Тейтум, уже жалея, что поднял тему.

– Ты его преследовал, верно?

– Верно. Он у нас на глазах схватил девочку на улице и потащил в кусты.

– И долго ты за ним гнался?

– Не знаю. Может, пару кварталов. Так-то он был не спортсмен…

У Зои пискнул телефон. Она подняла его с пола, взглянула на экран – и напряженные плечи расслабились, а на губах показалась легкая улыбка.

– Андреа?

– Да. У нее всё в порядке. Твой дед заходил сегодня ее навестить.

– Правда? – Тейтум поднял бровь. – И как она это пережила?

– Говорит, очень милый старичок.

– Не верю! Должно быть, это был чей-то чужой дед.

Зои рассмеялась, на удивление звонко и радостно. Тейтум тепло улыбнулся ей в ответ, ясно понимая, что не его тонкий юмор так ее развеселил, – она смеется просто от облегчения.

– Не хочешь перекусить? – спросил он. – Я умираю от голода. – Так и было: купание пробудило в нем аппетит, и сейчас желудок заурчал в предвкушении ужина.

– С удовольствием. – Зои встала; с босых ног на пол потекла вода. Она начала надевать босоножки. – Неужели ты совсем не беспокоишься? Об этом внутреннем расследовании?

– Да нет. Чего тут волноваться? Абсолютная «пустышка». Такое с кем угодно могло случиться. – Он тоже встал и повернулся к лестнице.

– Ты в самом деле решил, что у него ствол?

Этот вопрос заставил его застыть в изумлении. Тейтум повернулся к Зои – и встретился с ее пристальным, немигающим взглядом.

– Конечно. Поэтому и выстрелил первым.

– Ты долго работал над его делом. Педофил нападал на детей, насиловал – и его никак не удавалось поймать…

– Верно, – ответил Тейтум.

Ответил не сразу. Он напрягся; внутри вскипал гнев, и лишь усилием воли Грей заставлял себя оставаться спокойным. Она ни в чем его не обвиняет. Просто расспрашивает.

– Я действительно чертовски хотел его поймать. И засадить за решетку.

– Но педофилы, отсидев, часто берутся за старое. Ты отправил бы его за решетку, а он через несколько лет вышел бы и снова начал нападать на детей. Ты это знал. А потом загнал его в угол. И он попытался уничтожить улики.

– Я не видел…

– Даже в этот момент, после того как ты его преследовал, гнался за ним несколько кварталов, на адреналине, – ты обратился к нему по фамилии. Он был для тебя не просто еще одним преступником.

– Зои, хватит!

– У тебя есть убеждения, – продолжала Бентли. – Ты стремишься сделать мир лучше. Возможно, в тот момент, когда тебе пришлось за долю секунды принимать решение о том, жить этому человеку или умереть, ты поторопился. Может быть, даже убедил себя, что…

– Ты составляешь мой психологический профиль? – не веря своим ушам, спросил Тейтум. До этой секунды ему казалось: Зои говорит о том, как могут воспринять эту историю другие. Но нет: она его анализировала!

– Это совершенно естественно. Если ты верил, что его необходимо остановить…

– Он полез за стволом!

– За камерой.

– Я думал, что это ствол!

Только услышав, как его слова эхом отражаются от стен мотеля, Тейтум осознал, что кричит.

Зои изумленно уставилась на него:

– Почему ты сердишься? Я же не говорю…

Грей поднял руку, молчаливо призывая ее остановиться.

– Не испытывай на мне свои штучки, ясно? Никогда! Я – не один из твоих подозреваемых!

– Просто хочу, чтобы ты был готов. Если тебе начнут задавать трудные вопросы…

– Нет там никаких трудных вопросов, Бентли! Я защищался. От человека, которого считал вооруженным. В безоружного я никогда ни за что стрелять не стану. Запомни это раз и навсегда.

– Я не говорю, что ты что-то сделал не так. А вот они могут заявить, что ты действовал агрессивнее, чем следовало.

– Да при чем тут какие-то «они»? Важно, что ты думаешь!

– Меня там не было.

– Именно! Тебя там не было! Так что уж постарайся поверить мне на слово!

Сжав челюсти, Тейтум пошел к выходу. Он только что искупался, но теперь весь горел, и аппетит пропал как не бывало.

Глава 19 Сан-Анджело, Техас, 9 мая 1986 года

Мальчик прятался в своей комнате. Не лучшее место, где скрыться, – но когда ты напуган, то бежишь туда, где привык чувствовать себя в безопасности. В свой черепаший панцирь, в свой бункер, в свое убежище. Где можно свернуться клубком, прижать к себе куклу-инопланетянина, а с плаката над кроватью, словно часовой, тебя будет охранять Супермен.

Теперь они всё знают!

Мальчика всегда зачаровывал папин бинокль. На вид простая штука, хоть и на удивление тяжелая. Однако стоит поднести его к глазам – происходят чудеса. Можно прочесть номер машины, едущей по дороге, или разглядеть лица людей, входящих в парикмахерскую в конце улицы. С папиным биноклем у мальчика появляется суперспособность – нечеловечески острое зрение.