Зажечь свечу - [11]

— Ну как, хорошо?

— Хорошо. Спасибо, Федя.

— То-то.

К шуму в цехе уже привыкли. Шум, конечно, был страшный. Особенно на участке автоматного. Здесь же, в уголке, у ЛИДы, — поменьше. Но говорить все равно приходилось с натугой.

Помолчали. Пошел конвейер. Шум в цехе еще усилился: теперь уже работала вся первая смена в цехе моторов. И завизжали автоматические коловороты на конвейере.

Появился Арсений Самойлович.

— Все курите? — сказал он зычным басом.

— Курим, а то как же, — ответил Федор.

— Конвейер пошел.

— Видим.

Промолчал Арсений, прошел. Знает, что еще первый мотор только-только в ЛИДу вползает.

— Ну что, иди, Фрол Федорыч, — сказал Федя.

— Иди ты, Федя. Следующий мой.

И Федя ушел.

Фрол докурил, поднялся, вошел в ЛИДу. Федя мотор ставит. Скоро Фролу. Скорее бы.

…С Валентиной они вообще-то давно уже были не в ладах. Не то чтобы уж очень ругались, а так — перемогались кое-как, и ладно. А позавчера она пришла поздно, сказав, что было какое-то там собрание у них на фабрике. Она работала на швейной фабрике нормировщицей, и Фрол никак не мог перетащить ее на завод — не хотела. «Какое у них могло быть собрание?..» И хотя у Фрола не было никаких оснований не верить ей, да и вряд ли, думал он, она пойдет на что-то такое, однако он чувствовал, будто червячок какой-то забрался в него — и точит, и точит. Он и не верил, и уговаривал себя, что чепуха это, лучше, чем он, ей мужа все равно не найти, а червячок точил и точил. «Надо бы и мне махорочки впрок», — подумал Фрол.

Умейко тоже завел свой мотор, и теперь они с Сергеем колдовали оба. Довольно просторное помещение лаборатории осветило солнце. Фролов ряд был весь освещен — от конца до начала. «Опять ослепы мешать будут», — подумал Фрол.

В окне ЛИДы — в дальнем от Фрола углу — уже пролезал его, Фрола, мотор. Сейчас и ему начинать. А Фени все нет.

Фрол оглядел стол контролера и недалеко от стола, в углу, заметил старый мотор. Откуда он здесь? Фрол встал, подошел. Ого, поржавел порядком. Однако модель новая. Эк испакостили, черти! Где они его держали?

Вошел Феня.

— Что это, Степа? — Фрол кивнул на мотор.

— Это? А экспериментальщики привезли. На запчасти.

— На запчасти?..

Фрол наклонился, потом присел. Провел пальцем по блоку цилиндров. Палец стал бурым. «Вот сволочи!» — подумал Фрол.

— Степа, у тебя насчет денег как? — сказал он, вставая.

— Тебе много? — спросил Феня.

— Да нет, рубль всего.

— В получку отдашь?

— Отдам, конечно.

— Тогда на, разменяй. — Степа протянул трешку.

Фрол взял трешку и опять присел около мотора. Он перевалил его на другой бок, сильно испачкав руки.

— Фрол! — закричал во всю глотку Умейко. — Мотор бери.

«Да, пора, — подумал Фрол. — Еще, не дай бог, сейчас Арсений зайдет…»

А мотор уж подошел.

Фрол посмотрел на часы. — они висели посреди лаборатории на перекладине — 7.35. Быстрей ставить…

4

Мотор попался хороший. Завелся сразу. Фрол только примерил трамблер, подвел горючее, масло, воду, приконтачил зажигание и лишь нажал на стартер и отрегулировал карбюратор — мотор вздрогнул, затрясся и запел — завелся. «Левые клапана, отстойник, масляный фильтр, — машинально отметил про себя Фрол. — Еще как с давлением масла…»

Но это было только начало, потому что все неполадки проявляются не сразу: надо было дать ему поработать. Фрол прибавил газку — мотор подпрыгнул, рванулся, но не было у него сил сорваться со стенда, он только зло зафыркал, загрохотал. «Сердится!» — ласково подумал Фрол, сбавил газ и закрепил рычажок карбюратора в одном положении. Теперь мотор работал спокойно и ровно. Фрол обошел его, чтобы взглянуть на манометр масла, и кожей лица, шеи, рук почувствовал знакомое живое тепло родившегося мотора. Тепло шло пока только от отводных труб — в них выбрасывались отработанные горячие газы из цилиндров. Отводные трубы, похожие на очень толстые пальцы, всегда нагревались первыми, дымились слегка — перегорало случайно попавшее на их поверхность масло, — иногда желтели. Но через минуту подрагивающий мотор нагревался весь и полыхал здоровым и крепким рабочим жаром. И хотя он удобно, покойно лежал на стенде, закрепленный по всем правилам технологии, слегка лишь подрагивая от напряжения, казалось: не место ему здесь, в ЛИДе, на волю бы ему, на простор, на ветерок бы.

Фрол осторожно, уважительно выполнял свое дело: подкручивал гайки, регулировал клапаны, менял карбюратор или еще что-нибудь, если требовалось, — отлаживал своего питомца так, чтобы потом, когда тот уже выйдет в жизнь, как можно дольше мог бы он обойтись без чужих рук. Ведь неизвестно, какими они будут-то, эти руки.

А Сергей уже ставил на стенд второй мотор.

— Что, Фрол Федорыч, завелся? — крикнул он.

— Завелся…

— А мой остывает.

«Не дал рубль-то, «остывает»!» — подумал Фрол.

Прошло часа три. Время — к одиннадцати. Скоро обед.

Еще пока дообкатывался первый мотор и грелся второй, Фрол несколько раз подходил к ржавому мотору. Карбюратора вообще не было на нем, трамблер явно никуда не годился, и — это уж как пить дать — придется менять масляный насос. Фрол отвинтил крышку и глянул на клапаны. Даже сюда пробралась ржавчина. Что они делали с ним? Потускнел местами и валик. Как бы не подкачал блок цилиндров. Если там раковины — гиблое дело, на утиль, на запчасти…