Зазеркалье шаманов. 8 сильнейших ритуалов скандинавских магов - [4]

Через пару дней женщина выглядела значительно лучше. Исчезли эти жуткие мешки под глазами, на щеках появился румянец, мне показалось даже, что она поправилась, но разве можно поправиться за пару дней?

– Вы думаете… думаете, что это какое-то проклятие? – шепотом спросила она. – Кто-то проклял мою квартиру?

– Нет, что вы, – успокоила ее я.

– А что тогда?

– Уверена, что ничего серьезного. Вы вовремя обратились ко мне. Так что…

Кровать возле стенки стояла неубранной. Я увидела лоскутное, точно из сказок, одеяло, подушку в такой же наволочке. Цветы на подоконнике завяли, окна затянулись какой-то мутью – точно целлофаном. Вся комната была словно бы пропитана дряхлостью и усталостью. Я остановилась возле шкафа для одежды.

– Зеркало здесь?

– С внутренней стороны.

– Будьте добры, откройте, – попросила я.

Женщина неуверенно потянула за дверцу. Я заметила, что она сильно напугана и напряжена, как будто ожидает, что из шкафа вот-вот вырвется нечто враждебное.

Отчасти она была права. Я поспешила успокоить ее.

– Не беспокойтесь. Все в порядке. Я просто подумала, что могу что-нибудь испортить, если открою шкаф сама. Он выглядит довольно-таки… старым…

– Антиквариат, – сказала женщина без всякой иронии.

Она открыла шкаф и отошла назад, к кровати. Я посмотрела на собственное отражение в мутном, покрытом трещинами зеркале. Чем-то оно напоминало заросший тиной пруд со стоячей зеленой водой. Старые зеркала – зрелище крайне неприятное, если за ними не ухаживать должным образом.

– Вы часто им пользуетесь? – спросила я.

– Всегда, когда переодеваюсь… А что? Вы думаете, кто-то проклял зеркало?

– Нет, проклятие здесь вообще ни при чем. Ваша проблема в другом.

– В чем же?

Я присмотрелась к трещинам – некоторые из них время от времени вполне отчетливо двигались. Тонкие, едва заметные среди других трещин, они конвульсивно вздрагивали, извивались, стягивались ближе к моему отражению.

– В паразитах.

– Простите?

– Взгляните, – я распахнула дверцу с зеркалом еще шире, таким образом, чтобы она смогла все хорошенько рассмотреть, и произнесла одно из Слов, которое сняло пелену слепоты с ее глаз.

Зеркало буквально кишело паразитами. Теперь уже их было трудно спутать с трещинами. Они корчились, собирались в отвратительные блестящие комки, переплетались друг с другом. Они выползали из мутных зеркальных глубин, похожие на пиявок в зеленой стоячей воде заброшенного пруда.

Едва она взглянула на них, из ее горла вырвался душераздирающий крик.

– Что… что это такое?..

– Просто паразиты, – сказала я, – червячки…

Женщина смотрела на свое обезображенное отражение в мутном зеркале. Вокруг ее головы, точно нимб, копошились белые червячки с тонкими красными хоботками. На ее лице застыло смешанное выражение ужаса и отвращения. Нужно сказать, что она еще держала себя в руках. Многие, увидев извивающихся зеркальных паразитов, принимались с неистовыми воплями царапать себе лицо, лишь бы избавиться от проклятых червей.

– Это… просто… просто невозможно, – произнесла она наконец. – Как они… как они могут там жить… в зеркале…

– В мире есть много чего такого, что большинство сочтет невозможным или фантастикой, – сказала я.

Женщина как завороженная смотрела в зеркало. Безобразное и отвратительное часто притягивает наш взгляд и долго не отпускает его, в то время как красота нередко проходит мимо нашего внимания.

– Меня тошнит, – сказала женщина.

– Вам лучше присесть, – я закрыла дверцу шкафа и помогла ей дойти до кровати и усесться. – Самое страшное позади. Вы почти здоровы. Теперь дело за малым.

– Но ведь они… черви… они в зеркале, как же?..

– Выход только один – разбить зеркало.

– Да, – женщина кивнула. – Верно… разбить к чертовой матери…

Я едва не хихикнула.

– Вообще-то, – сказала я, – вам придется разбить все зеркала в доме – скорее всего, они тоже заражены…

– С большим удовольствием, – откликнулась она.

– У вас есть… мммм… молоток? – спросила я.

– Нет. У меня есть топор. На кухне. Под раковиной.

– Топором тоже можно, – улыбнулась я.

Некоторое время она молча сидела на кровати, с ненавистью глядя на старый шкаф. Иногда она поднимала свои худые ладони и проводила ими по лицу, словно желая убедиться, что оно не обезображено язвами и гнойниками, как в зеркале. Затем резко встала и решительным шагом направилась на кухню. Я слышала, как она гремит чем-то, разыскивая топор.

– Да где же… – нетерпеливо бормотала она.

Я осталась дожидаться ее в комнате – не хотелось уходить так рано. Нужно было убедиться, что все зеркала в квартире разрушены, что паразитам больше негде прятаться.

Наконец женщина вернулась, сжимая в руках большой черный топор с заржавленным лезвием. Видимо, им не пользовались очень давно. А может быть, не пользовались вовсе. Она распахнула дверцу, отошла на безопасное расстояние, размахнулась и вонзила топор в зеленоватую зеркальную поверхность. Раздался звон, по зеркалу стремительно расползлись трещины, брызнули острые осколки. Я едва успела отскочить в сторону.

– Я вас не поранила? – спросила женщина, даже не взглянув в мою сторону.

– Все в порядке. Продолжайте.

Женщина ударила во второй раз – на этот раз осколков было больше. В каждом из них, корчась, умирали паразиты. Женщина ударила еще несколько раз, причем последние два – по дереву, изрядно повредив дверцу. Она стояла напротив шкафа со здоровенным топором в правой руке и тяжело, сипло дышала, напоминая вдову лесоруба, вынужденную освоить профессию умершего мужа.