Зазеркалье Нашей Реальности - [39]

– Да. Поговаривают, что вы безвольный и несамостоятельный.

«Это настолько заметно?» – уже собирался он спросить, как, на счастье, Анджеллина продолжила:

– Но они ошибаются. Я чувствую в вас… какую-то скрытую силу. Не могу понять, какую именно.

Они остановились у дверей. Принцесса переменилась: от кокетливости не осталось и следа.

– И мне это нравится.

Она склонилась, стянула с ног лодочки и смущенно спросила:

– Вы не против? Не переношу обувь на каблуках. И хотелось бы пройтись босиком по лужайке. Говорят, это полезно, но мама не разрешает это проверять. Считает, что это дико.

– Можно, конечно. – Впервые Александр проникся к ней подобием симпатии. – Не разрешает? Понимаю вас.

– А в чем ограничивают вас?

«Во всем» – как же хотелось порой ему признаться в этом чужому человеку, чтобы тот смог унести эту правду с собой. Но Александр напомнил себе: стоящая рядом девушка уже после дня рождения может пойти с ним под венец. В душе от этого становилось гадко, и все же он не забывал демонстрировать заученную улыбку.

Они спустились по ступенькам к дорожке, выложенной белой плиткой, и ступили на сочный газон.

– Вам неприятно быть рядом со мной?

Невинная прямота принцессы ослепила Александра. Он остановился, пока Анджеллина, держа лодочки в одной руке, продолжала шагать, хихикая от щекочущих ее ступни травинок. Она резко повернулась к нему.

– Ваше молчание – знак согласия.

– Н-нет…

– Вы абсолютно не умеете врать! – Она побежала вперед, хохоча и дрыгая ногами. – Не переживайте, Ваше Высочество! Хоть ваше общество мне приятно, но мне не нравится, что приходится выбирать себе избранника из тех, кто есть. Иными словами, только из вас.

Александр поглядывал назад, пылая от стыда и молясь, чтобы никто не вышел из столовой на балкон.

– Вы все не так поняли.

– Не надо, Ваше Величество! Если бы вам было что сказать, вы бы давно сказали. А своими отговорками вы даете себе время придумать оправдания. Не переживайте, я не в обиде.

Полностью обезоруженный, Александр чувствовал себя уязвимым рядом с ней. И в то же время в нем зародился интерес.

– Позвольте только поинтересоваться. – Она остановилась в трех метрах от него, не переставая искренне улыбаться. Чему – Александру было невдомек.

– И чем же?

– Вы кого-нибудь любите?

Минувший вечер возник перед глазами Александра сам собой. Приятный баритон, теплые чувственные объятия и осознание потери, от которой ноет душа.

Улыбка сошла с лица Анджеллины бесследно.

– Вы выглядите глубоко несчастным. Ваша любовь неосуществима?

– Э-это не любовь…

«А впрочем, откуда я знаю?»

Волнение, терзавшее его с момента разлуки, отличалось от всех волнений, испытанных им. Оно искрилось сотнями огней, что приятно обжигали и заставляли Александра напрасно искать причину таких чувств.

– Может, пока не любовь, но, судя по вашему замешательству и по тому, как вы покраснели, это ее начало. – Принцесса хихикнула в кулак. – Интересно, какая она? Мне просто любопытно, а неутоленное любопытство – моя слабость.

Александр невольно улыбнулся.

– Она… Желает мне добра больше, чем любой другой человек.

– Оу, – Анджеллина одобрительно закивала, – это ценно. Кажется, такая мелочь, но немногие на нее способны. А что еще?

– Это все, что я могу сказать.

Анджеллина захлопала темными ресницами, приоткрыв рот. Лицо ее стало печальным.

– Думаю, это здорово – любить кого-то добровольно и искренне, а не потому, что «нет других вариантов». Знаете, я, к своему глубочайшему сожалению, гетеро. С парнями дефицит из-за этой дурацкой мужской болезни, а те, кого я встречала, либо избалованные вниманием олухи, либо уже заняты, либо… Я не чувствую себя рядом с ними как-то… взволнованно, что ли. Мне с ними никак, прямо говоря. Может, время не пришло, но мама подгоняет, желая начать общение хоть с кем-нибудь, и это давление и раздражает, и огорчает. Иными словами…

– Вы разрываетесь. Хотите одного, а от вас настойчиво требуют другого.

– Да! Вы понимаете меня!

– И в итоге вы осознаете, что недостаточно сильны духом, чтобы отстаивать свою позицию, поэтому слепо делаете то, чего от вас ждут.

Анджеллина вновь кивнула, печально приподняв брови.

– Я думала, что одна такая. Но как хорошо, что это не так!.. – Она захлопала в ладоши, словно ребенок, но тут же остановилась. – То есть это плохо, но, как бы эгоистично ни звучало, я рада, что не одинока.

Со стороны дворца послышался чей-то голос, зовущий молодых людей.

– Кажется, это нас. – Анджеллина надела лодочки. – Идем. Я страшно голодная.

– Но вы же сказали…

– Это была вежливость, – ответила она угрюмо. – Вы ведь тоже хотели есть?

– Я не ел со вчерашнего дня.

Они обменялись улыбками и направились к дворцу. В парадной столовой не утихал разговор на повышенных тонах. Пораженные чем-то, гости размахивали руками и многозначительно вздыхали. Только Робин с Янмей спокойно смотрели новости на цветном экране, возникшем в воздухе над их часами.

– Что случилось? – спросил Александр.

– То, чего не ожидал никто. – Робин провела пальцем по экрану влево, отмотав запись эфира назад.

Ведущая новостей стояла в небольшом зале, декламируя:

– Принц Германской империи наконец вышел в свет. Саша Клюдер, единственный наследник бесследно пропавших монархов – Гектора и Инджеборг Клюдеров, стал богатейшим человеком в своей стране и самым молодым участником Мирового Совета. Более того, он первый и единственный представитель мужского пола на мировой арене. Долгие годы принц оставался для всех загадкой. Ходили слухи, что его никогда не существовало, а некоторые поговаривали, что принц умер еще ребенком. Однако сегодня шестнадцатилетний наследник наконец выступил с официальным заявлением о начале политической карьеры.