Зазеркалье Нашей Реальности - [3]

– Свидетели нам ни к чему, – напомнил главе один из бойцов в черном.

– Я знаю. – Из-за искаженного голоса девочка не могла понять, кто перед ней: мужчина или женщина. – Кажется, это принцесса из самой Российской империи. Какое будет горе для целой нации. Жанна, да?

Девочка неуверенно кивнула.

– Убивать людей, зная их лично, тяжелее, чем стрелять в безликую толпу, – признался глава нападавших. – Ты не виновата в том, что случилось. Поэтому умрешь с чистой совестью.

Жанна неуверенно покачала головой, чувствуя, как больно слезы обжигают глаза. Сама того не замечая, она пятилась назад, забираясь глубже под тела.

– П-пожалуйста, м-м-мистер.

Она услышала горестный вздох.

– Это слово работает далеко не всегда, милая, – дуло автомата уже смотрело на нее, – но аристократов этому не учат.

Жанна зажмурилась. Спусковой крючок был нажат, и отряд услышал выстрел.

2 То, чего он желает больше всего

Александр проснулся от легкой тряски. Перед глазами за стеклом лимузина под синим майским небом проносились сотни деревьев.

– Извините, что разбудил вас, но мы почти приехали, – объяснил Каспар, его телохранитель. У него был на редкость приятный баритон – нежный, но твердый. Музыка для ушей.

Александр проверил наручные часы. Одиннадцать сорок семь.

– Как долго еще ехать?

– Не более пяти минут… Позвольте, секунду.

Он протянул руки к белоснежной рубашке Александра, чтобы застегнуть пуговицу под выпирающими ключицами. На мгновение Каспар застыл, заметив шрам на открытом участке кожи. Взгляд его тут же погрустнел. Покончив с пуговицей, он вернулся на место.

– Шрамы все не исчезают, – проговорил Александр тихо.

Каждый шрам, с сокрушением признавал Каспар, был плодом его бездействия, частью его неискупаемой вины. И хотя почти за десять лет службы он ни разу не позволил принцу получить какой бы то ни было вред, его тяготила мысль, что многие страдания Александра оказались на его совести.

– К слову, ты не знаешь, как поживает преподобный Джордж?

Ответ последовал не сразу:

– Я не хотел вам говорить, но… Преподобного Джорджа уже полгода как нет в живых.

– Вот так, – кивнул Александр. Взгляд его не выражал ни сожаления, ни радости. – Интересно, бог похвалил его за кровавые обряды очищения?

– Не вспоминайте о них, и об этом человеке тоже.

Каспар осекся, испугавшись, не прозвучали ли его слова повелительно, но, к счастью, Александр никогда его ни в чем не упрекал и не указывал на ошибки в обращении к монаршим особам. Каспару было уже тридцать восемь, а хозяин уступал ему в возрасте почти на двадцать лет, но даже в мыслях он не мог себе позволить обратиться к Александру как к младшему или равному.

– Все это были сектантские обряды. И королева, увы… – Телохранитель оглянулся на принца и замолчал.

– Скажи это. Скажи, что она была сектанткой. Что двинулась на идее очищения с помощью страданий собственных детей. Вернее, только меня одного. Англиканская церковь до сих пор ее не простила. Даже после смерти.

– Простите, я зашел слишком далеко.

– Каспар, – Александр обернулся к нему и сделал то, чего сам Каспар никогда бы себе не позволил без острой необходимости: взял его за руку. – С кем, кроме тебя, я могу поговорить об этом? А поговорить мне хочется о многом.

Мысленно Каспар молил о том, чтобы их поездка окончилась сейчас же. Он сохранял невозмутимое выражение лица, но глаза предательски выдавали его волнение.

– Тогда я в вашем распоряжении, когда вы только пожелаете.

Исследовательский центр в молодом зеленом городке Cras-04 в пятидесяти километрах от Лондона не впечатлял своими масштабами и походил на небольшую больницу, усеянную окнами со светоотражающим голубым стеклом. На верхушках дюжины столбов вдоль дорожки, ведущей к дверям, развевались европейские флаги. На входе в здание гостей уже ждали владельцы центра и весь ассортимент их молодых сотрудниц.

«Как и ожидалось, ни одного мужчины», – отметил про себя Александр. Он вышел из машины вслед за Каспаром, оглянулся на свиту и одобрительно кивнул.

– Приветствуем вас, Ваше Высочество. Моника Хьюз, глава центра, приятно познакомиться. – Смуглая женщина сорока лет на вид пожала его руку, казалось, выжимая из себя все радушие, на какое была способна.

– Добрый день. – Александр формально улыбнулся ей.

– Как вам поездка?

– Удивительно красивые окрестности.

– Вечно цветущие, я бы сказала. Маленький рай, коих на нашей бедной планете осталось не так много. Пройдемте?

Внутри центр оказался куда приятнее, но гостей не покидало чувство, что они попали в просторный стальной бункер, заполненный искусственным светом. Двигаясь по коридору, Александр не нашел ни одного окна, но диковинные растения, встречавшиеся через каждые два метра, его успокоили.

Из застекленных кабинетов выходили сотрудницы, чтобы проводить их восхищенными взглядами. Все внимание, как и обычно, нехотя принимал Каспар. Женщины всех возрастов смущенно улыбались ему, подрагивая от желания пойти следом. И он не мог винить их в этом: Каспар был единственным привлекательным мужчиной, посетившим центр за последние полгода. Представителем вымирающего вида. Но даже среди тех, кто выжил после болезни, или тех, кого она обошла стороной, почти не встречалось здоровых и душой, и телом, да еще и приятных глазу: Каспар же был высок и атлетически сложен, со светло-русыми волосами, зачесанными назад. Широкая челюсть, прямой нос, ясные голубые глаза, отливающие синевой, тонкие губы, легкая щетина и густые брови придавали его лицу суровое выражение, но все чувствовали от него глубоко спрятанную нежность, мягкость и вместе с тем – силу.