Зазеркалье Нашей Реальности - [109]

– Вам кажется.

– Думаю, все-таки нет. – И вновь этот пристальный цепляющий взгляд! – Может, потанцуем?

Каспар глубоко вздохнул.

– Я занят, извините. Потанцуйте с кем-нибудь другим из вашей компании.

Джозеф улыбнулся ему, но в глазах его читалось оскорбленное выражение, и Каспар извинился:

– Я не должен был так говорить.

– Я не в обиде, но вы осчастливите меня, если подарите мне всего один танец.

Каспар резко повернулся к нему и сказал холодно:

– Я занят, но даже если бы был свободен, то не смог бы потанцевать с вами. У меня уже есть… другой человек, которому я верен. – Человек? Зачем же он так сказал, тем самым расширяя круг подозреваемых? Почему же не пришло ему в голову сказать «девушка»? Почему вообще он говорил об этом с незнакомым человеком? Но сразу в собственном вопросе Каспар отыскал ответ: перед ним был незнакомый любопытный юноша, который был в силах впитать хоть часть беспокоившей Каспара правды и унести ее с собой. Ведь разве не легче выговориться незнакомцу, нежели тому, кого знаешь и кто будет до конца жизни носить в себе твой секрет? Все же осторожность не давала ему окончательно расслабиться и разговориться.

– А он здесь?

– Ее здесь нет, но изменять ни ей, ни себе даже танцем я не намерен. Прошу прощения за резкость. Но я правда не могу более вести этот разговор. За мной наблюдают.

Кадык на горле Джозефа взметнулся вверх и вниз.

– Я вас понял, – расстроенно промолвил он, улыбнулся напоследок и, опустив голову, поспешил уйти из зала.

Он шел мимо женщин и редко встречающихся мужчин. Ускорил шаг, чтобы поскорее оказаться на парадной лестнице. Под тяжестью отчаяния он прошел к третьему этажу, пересек его наполовину, остановился у дверей, раскрыл их решительной рукой, влетел в покои, совсем забыв закрыть двери на замок, и сел в кресло у расплывающегося от слез камина.

Всхлипы заполнили тонущую в темноте комнату. Джозеф снял маску, когда-то оставленную здесь Сашей, и тонкое устройство наподобие браслета с шеи, менявшее голос. И вот в кресле уже сидел раскрасневшийся Александр. Он небрежно откинул маскирующие приспособления и закрыл лицо руками.

Каспар сказал, что это она. Он сказал, что ее здесь нет.

Это Шарлотта. Безусловно, Шарлотта, кто же еще! Кто, как не она, мог незаметно забрать у него Каспара! Находясь далеко, она умудрялась держать его сердце в своих руках, и даже простой танец Каспар не осмелился подарить другому из-за нее! Он убил того мерзкого человека, потому что тот заявился к ней в клуб и страшно обидел ее. Каспар так любил ее, что отправил за океан вместе со своими детьми, лишь бы уберечь от подступающей к Европе войны.

Да, это Шарлотта. Сомнений больше нет. Осталось только чувство подавленности и сокрушительного упадка сил. И что толку, что Каспар рядом с ним, если, по сути, его нет? Что толку?

И никогда им теперь не быть вместе! Проклятая разница в возрасте, проклятые предрассудки, проклятая Шарлотта! Нет больше сил терпеть угрызения совести за ненависть к ней. Нет больше желания напоминать себе, что их союз был невозможен с самого начала. И пусть совесть отправляется к дьяволу!

Какая война? Какое предотвращение, если с собственными чувствами Александр не мог справиться достойно и плакал в кресле, как отвергнутая средневековая девица?

Вот наконец он получил ответ. Очередное подтверждение. Разве не ради этого он вызывал тех юношей? Ведь Каспар знал всех гостей, кроме тех, кого не было в списке. Разве не для того Александр задумал все это, чтобы, затерявшись среди мальчиков по вызову, выведать у Каспара, о ком тот думает в свободные минуты? Не ради этого потратил больше сотни тысяч фунтов? Ради того, чтобы в итоге быть раздавленным правдой, о которой догадывался?

Он не жалел ни о спущенных деньгах, ни о потерянном времени, ведь это казалось пылью на фоне настоящей потери. Надежда быть рядом с Каспаром исчезла, словно высыпавшийся из рук песок. Он потерял каждую песчинку, все до одной.

Пора уже забыть Каспара, но как, ведь стоит тому появиться на пороге, и тело Александра до последней клетки заполняется незыблемой любовью к нему. О господи, когда же это пройдет? Где теперь ему найти покой?

И снова вернулись мысли о побеге.

«Ну почему я такой трус?»

И тут же наряду с мыслями о том, как он несчастен, появились капризные мысли:

«Все равно он мой. Пока он здесь. Пока рядом. Я заставлю его забыть о Шарлотте!»

С каждым днем Александру становилось мало того, что любовь всей его жизни где-то неподалеку, пусть даже, как сегодня, сидит на одном с ним диване и держит за плечо. Ему нужно было больше, чем сам Александр осмеливался представить.

Он вытер слезы, переоделся в свой сшитый на заказ костюм и прошел в бальный зал, провожаемый восхищенными взглядами гостей. Танцы подходили к концу. Каспар стоял на том же месте, умудряясь наблюдать и за танцующими, и за новоприбывшими.

– Рад, что вы вышли. – Сколько нежности было в его словах!

– Стало скучно.

– Все в порядке?

– Да, – пожал плечами Александр. Быть может, стоило подождать, когда краснота от слез сойдет с глаз окончательно? – Саша еще не приходил?

– Все только о нем и спрашивают, но пока нет. Ждем.