Заявление Рэнфольда Картера - [3]

— Я не могу сказать, тебе, Картер!.. Это уму непостижимо, я не смею даже говорить об этом — ни один человек на Земле не сможет знать это и жить. О, великий боже! Я никогда не мог и в мыслях держать такое!

Снова наступила тишина, и только слышались мои невнятные испуганные выкрики. Затем в трубке раздался голос Уоррена, кричавшего уже на грани дикого ужаса:

— Картер! Ради любви к Богу, задвинь назад плиту и выбирайся отсюда, пока не поздно. Только быстрее! Оставь все, как есть, и убегай — это твой последний шанс! Делай, что я тебе говорю, и не проси меня ничего объяснять…

Все это я прекрасно слышал, но не переставал в отчаянии задавать свои дурацкие вопросы. Меня окружали мрачные тени могил, а там, внизу, таилась какая-то невероятная, нечеловеческая опасность. И мой друг был в гораздо худшем положении, чем я. Поэтому, преодолев страх, я принял решение, что не дам ему повода думать, будто способен бросить товарища при таких обстоятельствах. Опять послышался хруст и позвякивание и, после недолгой паузы, жалобный крик Моррена:

— Удирай! Картер, ради бога, задвинь плиту и беги!

Было что-то ребяческое в этих словах моего потрясенного друга, но, как ни странно, от этого я сразу же пришел в чувство и крикнул:

— Уоррен, держись! Я спускаюсь к тебе.

Но услышав эти слова, Уоррен в полном отчаянии изо всех сил закричал:

— Нет!! Ты ничего не соображаешь! Задвинь назад плиту и беги. Больше ты уже ничего не сможешь сделать!

Внезапно голос его снова переменился — на этот раз он стал уже каким-то более спокойным, будто примирившимся с безысходностью. И хотя напряженность в нем все еще сохранялась, видно было, что она вызвана уже заботой обо мне.

— Быстрее, пока не поздно! — умолял меня Уоррен.

Я старался не обращать внимания на эти слова, пытаясь преодолеть охватившее меня оцепенение и кинуться вниз в соответствии со своим намерением. Но следующие слова Гарли застали меня на том же месте — я не мог пошевелиться, скованный страхом.

— Картер, спеши! Все бесполезно. Ты должен уходить — лучше я один, чем двое… Плита…

Молчание, потом снова позвякивание и слабеющий голос Уоррена:

— Все почти уже кончено, не осложняй ничего… Закрой эту проклятую лестницу и убегай — спасай свою жизнь. Ты теряешь драгоценное время… Прощай, Картер, мы больше не увидимся…

При этих словах шепот Уоррена перешел в задыхающийся крик, который постепенно сменился отчаянным воплем, полным глубокого и безысходного ужаса.

— Проклятье этим бесам! Их миллионы!! О, боже мой!.. Удирай! Удирай! У-ДИ-РА-А-АЙ!!

После этого все стихло. Не знаю, как долго я просидел в ожидании: я шептал, бормотал, звал, орал в телефон. И снова принимался звать и кричать:

— Уоррен! Уоррен! Ответь мне, где ты?

И вот тогда-то и случилось самое страшное, самое невероятное, непонятное и самое необъяснимое из всего, что произошло. Мне показалось, что прошла уже целая вечность с того момента, как Уоррен выкрикнул в аппарат свое последнее отчаянное предостережение, и теперь только мой собственный голос нарушал зловещую тишину кладбища. Но через некоторое время в трубке вдруг послышались какие-то звуки, и я напряг свой слух. Опять я спросил:

— Уоррен, ты там?

В ответ на это я услышал такое, что разум мой сразу же помутился. Я не пытаюсь, джентльмены, объяснять это… тот самый голос… Я не осмелюсь даже детально описать его, поскольку при первых же словах потерял сознание и не помню ничего вплоть до того момента, как я очнулся в больнице. Но могу сказать только, что голос этот был низкий, глубокий, какой-то желеобразный, глухой, хриплый, нечеловеческий и бестелесный. Я прекрасно слышал этот чудовищный голос, шедший из глубины проклятого вскрытого склепа, одновременно наблюдая за бесформенными мертвыми тенями, пляшущими в холодном свете бледного полумесяца. И этот голос сказал мне:

— Дурак, Уоррен УМЕР!..