Завтрак на руинах - [3]

— Стало быть, вы не последователь авангарда? Собственно, я должен был предположить это с самого начала. У вас слишком короткие волосы. Ха-ха! Стало быть, никакого кубизма, никакого аксьона, так? — нигериец убрал фотоаппарат в футляр. — Значит, никаких там «а как мне надо встать, чтобы смотреть на это?».

Наконец-то, впервые за время разговора, Карл от души рассмеялся. Частично его развеселило несколько ветхозаветное представление незнакомца об авангарде, а частично — то, что нигериец в общем-то точно описал то, чем Карл тешился в свободное время. Кроме того, Карлу было приятно одобрение незнакомцем его скрытой деятельности.

— Значит, не революционер, — проговорил незнакомец, делая шаг к Карлу, — значит, как говорится, комильфо, респектабельный на все сто?

— Ну, вряд ли на все сто! Где такого найдешь?

— Да уж, в самом деле, где такого найдешь? Как насчет чая? — чернокожий взял Карла за руку, быстро и рассеянно оглядел с ног до головы. — Как я понимаю, здесь имеется кафе.

— Ресторан. С другой стороны.

— Ну, как насчет ресторана?

— Не знаю… — Карл вздрогнул. Никогда прежде прикосновения незнакомцев не заставляли его вздрагивать. — Я не уверен…

Обычно в таких ситуациях он быстро уходил. С другой стороны, что мешает ему быть невежливым с человеком, который столь грубо нарушил его покой?

— Вы должны выпить со мной чаю, — незнакомец чуть сильнее сжал руку Карла. — Вы ведь уделите мне чуток вашего времени? Мне редко выпадает случай найти друзей в Лондоне.

Теперь Карл чувствовал себя виноватым. Он вспомнил совет своей матери. Хороший совет. Как раз подходящий. Никогда не иметь дела с людьми, которые заставляют тебя чувствовать себя виноватым. Уж мать-то знала, что говорит! Но в данном случае совет явно не работал. Карлу не хотелось разочаровывать нигерийца. Внезапно тело наполнила слабость. И странное ощущение в области желудка, которое отнюдь не было неприятным.

Они прошли через Тюдор-гарден, а затем под арку, которая вела в Вудланд-гарден. Там был ресторан с полукруглой застекленной верандой. Сквозь стекла веранды виднелись белые металлические столы и кресла. Сегодня в ресторане было очень много посетителей. Небольшие компании женщин отдыхали здесь после посещения магазинов, перекусывая датскими кексами и сэндвичами с огурцами. Мужчин почти не было, если не считать двух благодушных пожилых то ли отцов, то ли мужей — видимо, обладателей чековых книжек. Карл и его новый друг вошли в ресторан и заняли столик в дальнем конце возле окна, выходящего на лужайку со старыми ивами, нависшими над миниатюрным потоком, сквозь который был переброшен столь же миниатюрный деревянный мостик.

— Я думаю, меню лучше выбрать вам, — сказал нигериец. — Я плохо разбираюсь в английской кухне.

И он снова тепло улыбнулся.

Карл взял меню со стола.

— Тогда лучше как обычно, — отозвался Карл, — сэндвичи и пирожные.

— Очень хорошо, — ответ незнакомца был рассеян и беззаботен. У Карла создалось впечатление, что, прикрываясь изысканными манерами, нигериец думает отнюдь не о меню, а о куда более важных вещах.

Карл сделал попытку привлечь внимание официанта. Он был смущен и старался избегать глядеть на своего компаньона. Карл оглядел ресторан. Куда ни глянь — везде пастельные пятна дамских платьев, розовые и голубые. Над столами колыхались многоярусные шляпы, украшенные искусственными цветами. Несколько раз ему попались на глаза шарфы от Джеггера. Наконец появилась официантка. Карлу она была незнакома. Официантка была новая, но выглядела точно так же, как и ее предшественница. Усталая женщина лет тридцати пяти. Худое лицо, желтизну которого не могли скрыть пудра, румяна и помада. Мешки под глазами. Официантка была похожа на ворону. Длинный нос и кривые тощие ноги усиливали сходство. Кожа на носу была вся в угрях. Если судить по рукам, официантке можно было дать раза в два больше. Одна из рук протянулась и открыла блокнот, болтающийся на леске поверх потрепанной черной юбки. Другая рука извлекла карандаш и неуклюжим движением приставила его к бумаге, готовясь писать. Казалось, что у официантки не было сил даже водить карандашом по бумаге.

— Два чая, пожалуйста, — сказал Карл. Он постарался, чтобы голос его был преисполнен непринужденности и симпатии, а на лице появилось приятное выражение. Но официантка не обратила внимания ни на лицо, ни на голос.

— Благодарю вас, сэр.

Блокнот упал и повис на леске. Официантка не стала ничего записывать. Неуклюже, как мокрая ворона, она заковыляла в сторону кухни и широко распахнула дверь, будто готовясь войти во врата ада.

Карл ощущал, как длинные ноги нигерийца прижимаются к его собственным ногам. Он вежливо попытался освободиться, но не смог. Чернокожий, похоже, не замечал, что причиняет Карлу неудобство; наклонившись вперед, он утвердил локти на покрытом белой изящной скатертью столе и глядел прямо Карлу в глаза.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я веду себя грубо, старина? — проговорил он.

— Грубо? — Карл опустил глаза.

— Мне думается, ты способен на большее, нежели водить по городу усталого и пресыщенного туриста.

— Да нет, что вы! — услышал Карл собственный голос. — Боюсь, я мало что знаю о Нигерии. Мне бы хотелось узнать побольше. Конечно, я следил за статьями Биафрана в газетах (может быть, не стоило этого говорить?).