Завтра я буду скучать по тебе - [11]

– Знаешь что? – сказала она, бойко скручивая и снова накручивая акустический кабель на свои пальцы.

– Да? – я снова к ней повернулся.

– Я бы, наверное, взяла у тебя интервью.

– На тему?

– Точно не знаю. Но может быть, ты гораздо более интересный человек, чем кажешься сначала. Может быть, мне удастся взглянуть на свое задание под другим углом, а может… – Она слегка смутилась, а потом широко улыбнулась: – А может, мы как раз те ребята, которые в итоге друга в друга влюбляются?

– Боже, Фрей! – Арне смущенно развёл руками. Он начал было говорить, но Фрей рассмеялась и отвернулась, включив музыку и открыв книгу.

– Я извиняюсь.

Арне сделал глоток кофе и причмокнул губами.

– Так вот. Давай посмотрим, нам вроде немного осталось. Уверен, у тебя сегодня полно других дел.

Мы прошлись по свидетельским показаниям и разобрали жалобу, которую представляемая Арне Вильмюром нефтяная компания подала на судью, разбиравшего их дело в районном суде. Уже тогда я понимал, что жалоба будет отклонена. На улице становилось пасмурно. По озеру пробежала легкая рябь. Я как раз сложил ноутбук, поблагодарил за кофе и встал из-за стола, когда Фрей, вытащив один наушник, на меня посмотрела:

– Ну? Что скажешь?

– Насчёт чего?

– Ты и я, кафе «Стинг», завтра в 6?

– Я… я… – я пытался что-то сказать, но Фрей уже вставила наушник обратно в ухо и вернулась к чтению. Арне был на кухне. Уже тогда я мог рассказать, что знал. Но я не сказал ничего, просто развернулся и ушёл.

Пятница

Глава 10

За окном номера я слышу, как просыпается город Трумсё. Горло болит, язык шероховатый и сухой. Её запах выветрился, во рту остался только обжигающий вкус эфирных масел и растворителей.

Я отключаю будильник и встаю с кровати; подхожу к кофеварке и наливаю в чашку кофе, который я приготовил прошлым вечером. Я получил сообщение от Анникен Моритцен: она просит перезвонить ей, когда доберусь до маяка.

Через час я уже переезжаю мост Трумсё в арендованном автомобиле и направляюсь на север. По склонам самых высоких гор сползает только что выпавший снег, небо серое, а земля одета в сухие листья и пожелтевшую траву.

Через несколько часов и одну переправу на пароме я стою напротив центра коммуны Блекёйвер. Здесь несколько административных зданий, два продуктовых магазина, ремонтная мастерская, магазин пряжи с солярием в подвале и круговой перекрёсток.

Офис местного шерифа располагается в двухэтажном четырёхугольном здании. Влияние русской послевоенной архитектуры ошеломляет. Здание зеленого цвета с белыми оконными рамами. Женщина на стойке администрации сообщает мне, что они делят здание со службой охраны здоровья населения и соцслужбой, которые занимают второй этаж. Офис шерифа находится на первом.

– Бендикс Юханн Бьёрканг, – представляется шериф. Ему за шестьдесят, он говорит на диалекте, носит короткие каштановые волосы и густые усы. Своей сильной рукой он крепко пожимает мою. – А вы Торкильд Аске?

– Говорят, что да.

– Кто говорит?

– Те, кто так говорят.

Вместе нам не очень удаётся острить, так что, почесав подбородок, шериф приглашает меня зайти в офис.

– Вы кто-то вроде… частного детектива? – спрашивает он, усевшись на стул за письменным столом, и складывает руки на животе.

– Нет, – отвечаю я и сажусь на неудобный деревянный стул с противоположной стороны стола из светлого дерева, под ножку которого подложена свернутая газета.

– И что вы в таком случае здесь делаете? – он барабанит пальцами по жировым складкам на животе.

– Давайте назовём это исключительным случаем, противоречащим моей системе ценностей. Я согласился приехать сюда из-за невозможности сопротивляться и острой необходимости в деньгах.

– Так, – шериф Бендикс Юханн Бьёрканг тяжело вздыхает.

– Ну, в общем, вы здесь, чтобы искать того молодого датчанина?

– Верно.

– По поручению родителей юноши?

Я киваю.

– Ну, мы здесь чтобы помочь, – он ведёт усами, – не думаю, что вы найдёте что-то конкретное.

– Да и я так не думаю.

– Датчанин – наше единственное дело сейчас. До этого мы занимались русским траулером, который немного севернее пошел ко дну в плохую погоду, в начале осени. Но все благополучно вернулись на землю. А в остальном – здесь тихо, как на кладбище, – он складывает руки на животе. – Как на кладбище.

Молодой усатый сержант лет двадцати заходит в комнату и попеременно таращится то на меня, то на шерифа; на лице его идиотское выражение, будто он только что застал шефа за каким-то очень личным делом и не может понять, уйти ему или спросить разрешения остаться.

– Кхэм, – прокашливается шериф и рисует в воздухе полукруг между мной и вытаращившим глаза пареньком. – Арнт Эриксен, это Торкильд Аске. Он здесь по поводу того датчанина. Арнт бросил работу в Трумсё и переехал сюда уже почти год назад со своей девушкой. Вскоре после Нового года он примет бразды правления участком, а я выйду на пенсию.

– Здравствуйте, – сержант вытирает руки о штаны, прежде чем протянуть мне свою влажную ладонь. Он косо ухмыляется в попытке продемонстрировать, что осознает всю ответственность того трудного пути, который ему отвела жизнь, – с вами говорит Арнт.

– Ага, а с вами говорю я, – отвечаю и жму ему руку до тех пор, пока у него на лице не проступает напряжение, – так что, – продолжаю я, не выпуская его руки, – чем вы занимались в Трумсё?