Завтра война! Вооруженные силы и военная реформа в России - [93]

А. Н. Звучит несколько абстрактно. Можете привести какие-то примеры?

Ю. П. Наши разработки несколько раз влияли на принятие достаточно серьёзных решений. Например, в 1972 году, когда шла речь о договоре ограничения стратегических наступательных вооружений (СНВ-1). Во время переговоров, которые проходили в Хельсинки, член советской делегации Пётр Степанович Плешаков, который был тогда первым заместителем В. Д. Калмыкова, Председателя Государственного комитета радиоэлектроники СССР и отвечал за направление радиоэлектронной борьбы, прямо сказал американцам: вы, считаете, что ваша система противоракетной обороны обеспечит защиту от наших ракет. Но наши ракеты оснащены такими радиоэлектронными комплексами преодоления ПРО (а такие комплексы у нас тогда уже действительно были), что они пройдут сквозь ваши системы ПРО, как нож сквозь масло. И американцы подписали сразу и договор по ПРО, и договор ОСВ-1.

Тем более, они уже столкнулись с нашими разработками во время израильско-египетского конфликта (1967 г.). Тогда американцы поставили Израилю новейшие по тем временам зенитно-ракетные комплексы «Хок», которые действительно были эффективными и сбивали несколько египетских самолётов ежедневно. Была поставлена задача в кратчайшие сроки сделать станцию помех этим «Хокам». Через 6 месяцев образец уже был в Египте. И эффект был даже для нас потрясающий: вероятность поражения самолетов для комплекса «Хок» стала равной нулю. Именно тогда в «Нью-Йорк таймс» американцы написали, что применение русскими помех превратило высокоэффективный и сверхточный «Хок» в детские хлопушки.

Второй момент был при президенте Р. Рейгане в условиях развёртывания программы СОИ (Стратегическая оборонная инициатива), направленная на развёртывание космической составляющей вооружений США. В качестве одним из альтернативных действий против развёртывания СОИ мы предложили комплекс РЭБ, обеспечивающей нейтрализацию системы управления СОИ, в результате чего все «бриллиантовые камушки», по сути, превращались в космический мусор. Горбачёв это американцам сообщил. После чего работы по созданию СОИ были прекращены.

А. Н. Выходит, что все разговоры о том, что Политбюро КПСС испугалось программы «звёздных войн» и позволило американцам втащить нас по данному поводу в разорительную гонку вооружений – не более чем удобный для кого-то миф?

Ю. П. Я говорю только о том, что знаю и что можно сказать. А о том, чего не знаю, или чего сказать нельзя, не говорю. Что там думал Сталин в 1941 году, или какие соображения были у Горбачёва в 1989 году, – это область предположений и домыслов.

Так вот, последнее по времени наше достижение – это решение проблемы третьего позиционного района американской системы ПРО в Европе. Когда Д. А. Медведев сказал, что станции ПРО в Чехии мы просто «забьём» помехами, он сказал правду – это действительно возможно при помощи технологий, которыми мы обладаем. Хотя недавно в Чикаго проходила помпезная встреча руководителей НАТО с участием 36 или 38 государств-«партнеров», и там было заявлено, что евроПРО не будет направлено против России. Позиция нашего руководства заключается в том, что нам нужно не просто заявление, а официальный документ, оформленный в соответствии с нормами международного права. Хотя в «час Х» никакие документы уже ничего не решают – после войны под диктовку победителей пишутся новые договоры. В этих условиях нашей стране необходимы средства, обеспечивающие достаточную оборону при любых направлениях развёртывания событий.

А. Н. Поэтому, пока суть да дело, американцы уже тащат элементы ПРО на своих военных кораблях в Чёрное море?

Ю. П. А что им еще остаётся делать? Их тезис – Америка превыше всего. Шаг за шагом теснят нас, захватывают одну позицию за другой. Восточная Европа, Прибалтика, Грузия, на очереди Средняя Азия и Украина…

А. Н. Насколько адекватными могут оказаться наши ответные шаги? Я не являюсь специалистом в оборонных вопросах, но размещение ракетных комплексов «Искандер» в Калининградской области кажется явно недостаточным.

Ю. П. Нет, там предусмотрен целый комплекс мер. А «Искандер» – это уникальная высокоточная ракета с дальностью полёта до 500 км, то есть она из Калининградской области покрывает практически всю территорию Польши, не надо её недооценивать. Другое дело, что без должного радиоэлектронного обеспечения эффективность её применения снижается на порядки.

У нас армия сейчас недостаточно оснащена эффективными средствами радиоэлектронной борьбы. Непрерывные реформы Минобороны в течение последних двадцати лет, практическая ликвидация НИИ, увольнение квалифицированных кадров привели к практической остановке дальнейших разработок в сфере РЭБ. На высоком уровне принимаются очень хорошие решения, но они в большинстве своём остаются нереализованными из-за мизерного финансирования соответствующих программ.

Я работаю в этой сфере свыше сорока лет, двадцать из них – на руководящих постах. На моей памяти Виталий Михайлович Шабанов, генерал армии, замминистра обороны СССР по вооружению; его заместитель Олег Константинович Рогозин; командующий Военно-Морским Флотом СССР, Адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков; министр общего машиностроения СССР Олег Дмитриевич Бакланов; главнокомандующий ВВС, маршал авиации Павел Степанович Кутахов, – все они поддерживали разработки по радиоэлектронной борьбе. П. Н. Кутахов вообще ни один самолёт не принимал без оснащения средствами РЭБ. К началу 80-х годов в нашем объединении было пятнадцать НИИ и КБ и два десятка заводов. 120 тысяч человек работало. В 1982 году поставили первый комплекс «Сура» – аналог ХААРПа. На 12 лет раньше американцев. Наши оценки (они совпадают с зарубежными) показывают, что одна единица финансовых средств, потраченных на РЭБ, обеспечивает защиту оборонных объектов стоимостью 100–150 единиц. А сейчас в холдинге под «Росвооружением» осталось четыре НИИ и пять заводов, дышащих буквально на ладан.