Завоевание куртизанки - [96]

– Нет, – прошептала Верити.

Все еще дрожа, она смотрела на Кайлмора полными слез глазами.

Она была спасена. Он никогда никому не позволит обидеть ее. Верити знала это так же хорошо, как знала, что жить – значит дышать.

– У тебя кровь на лице, – указал он, и в его голосе было столько нежности.

– Всего лишь царапина, – неуверенно сказала Верити.

В сравнении с тем, что собиралась с ней сделать герцогиня, этот неглубокий порез ничего не значил.

– Надеюсь. Иначе кто-то дорого заплатит за это. – Скрывая свои чувства, Кайлмор вновь сурово посмотрел на мать.

Герцогиня встретила его взгляд с презрительной гримасой на лице.

– Ты ничего мне не сделаешь, у тебя смелости не хватит.

Очевидно, она решила, что бравада – лучший способ выйти из создавшегося положения.

– Проверьте, – сказал он тем же внушающим ужас спокойным голосом.

Но герцогиня не поняла предупреждения. Торжествующая улыбка скривила ее губы.

– Ты забыл, что со мною четверо, а ты один.

Властная манера Кайлмора не изменилась.

– Четыре человека, которые скоро будут арестованы, и каждое слово их показаний будет приговором для вас.

Он сделал знак кому-то, находившемуся позади него. И из придорожных зарослей вышли восемь вооруженных слуг. Среди них Верити узнала Хэмиша, Энди и Ангуса.

– Джастин, подумай о скандале! – резко сказала герцогиня.

– Да, подумайте об этом, – с удовлетворением ответил он.

Неслышно и ловко люди Кайлмора взяли на мушку юношу, который чуть не изрезал Верити, и того типа, который охранял пугающе неподвижное тело Бена.

Герцог взглянул на громилу, который все еще удерживал Верити.

– Если надеешься дожить до следующей минуты, отпусти ее.

В его голосе была такая властность, что через мгновение Верити была свободна. От внезапности освобождения она не устояла на ногах, покачнулась и жадно глотнула воздух, чтобы преодолеть неожиданное головокружение.

Кайлмор успел поддержать ее.

– Господи, mo leannan, что они с тобой сделали? – тихо прошептал он.

От его прикосновения слабость исчезла. Верити влекло к его силе и теплу, как цветок тянется к солнцу.

Он здесь, он здесь.

Эта песенка радости и изумления помогла ей впервые за все это время свободно вздохнуть. Верити подавила ми путное желание уткнуться носом в его грудь и притвориться, что опасность миновала.

Даже защищая ее своим телом, Кайлмор не опускал пистолета.

Ее сердце переполняла странная радость. Как ей хотелось навсегда остаться в объятиях Кайлмора, но ее желания сейчас были так же невыполнимы, как и раньше.

Ей хотелось прильнуть к Кайлмору и залить его слезами благодарности.

Сдерживаясь, Верити снова глубоко вздохнула. Сейчас надо взглянуть на брата. Его слишком долго не было слышно.

– Мне надо посмотреть на Бена, – с беспокойством сказала она. – Он вон там, его избили почти до смерти.

– Хэмиш, иди с ней, – распорядился Кайлмор.

Он не опускал пистолета, нацеленного на мать, все время, пока Верити спешила к брату. Бен, все еще связанный, лежал на земле. К счастью, он, должно быть, потерял сознание еще до того, как герцогиня схватила нож.

Верити, рыдая, опустилась рядом с ним на колени.

«Жив ли он? Пожалуйста, пусть он будет жив».

Она наклонилась над его бедным избитым телом и прижала брата к своей груди. Даже в мягком свете сумерек она видела, как сильно он пострадал. Слава Богу, Бен еще дышал. Она слышала, как проходит воздух через его разбитые губы.

– О, Бен, – тихо говорила Верити, укачивая брата так, как укачивала его, когда он был ребенком, слезы невольно катились по ее щекам. – Бедный мой, дорогой братик.

Бен не слышал ее.

Его избивали долго и беспощадно. Со всей осторожностью Верити положила себе на колени его разбитую голову, а Хэмиш разрезал охотничьим ножом его узы.

– Они хорошо поработали, миледи. – Шотландец ощупал бесчувственное тело ее брата.

– Это я во всем виновата, – шепотом сказала Верити, вынимая из рукава носовой платок, который Бен заставил ее взять.

Хэмиш задумчиво посмотрел на нее.

– Ох, не надо обвинять себя. Это все устроил вон тот злой дух.

Не обращая внимания на боль в разодранных ладонях, Верити пыталась носовым платком стереть грязь и кровь с распухшего, покрытого синяками лица Бена. Но его раны были слишком серьезны, и платок скоро пропитался кровью.

Нос был свернут набок, а рот представлял собой кровавую рану. Если бы не копна белокурых волос, Верити с трудом узнала бы брата.

– У него сломан нос и, возможно, несколько ребер. Мы отвезем вашего брата в замок, там доктор осмотрит его, – сказал Хэмиш.

– Нет, Джастин! Ты шутишь!

Громкое возмущение герцогини отвлекло внимание Верити отлежавшего без сознания брата. Мать и сын стояли в нескольких футах от нее. Их лица с тонкими чертами, выдававшими родство, пылали от откровенной ненависти.

– Я вполне серьезен, мадам. – Такого ледяного тона Верити еще никогда не слышала. – Вы уезжаете во вдовий дом в Норфолке. И забираете с собой вашу гнусную подопечную. Вас туда проводят, и я установлю круглосуточную стражу в доме. Если вы осмелитесь хотя бы на фут удалиться от Норфолка, я сниму с себя ответственность за ваши расходы, можете рассчитывать только на вашу долю из наследства моего отца.