Завоевание куртизанки - [90]

Герцогиня отказывалась обращаться непосредственно к Верити.

– Джастин, твое поведение недопустимо, – сказала она диктаторским тоном. – Я настаиваю, чтобы ты вел себя подобающим положению образом. Сейчас же выгони эту распутницу, возвращайся в Лондон и выбери там себе невесту. Прошу, мальчик, не забывать, кто ты.

Ее слова не тронули его.

– Я – герцог Кайлмор. Это мои владения. Если вы к вечеру не избавите меня от своего присутствия, то слуги проводят вас до границы.

Он повернулся к слугам и, показывая, кто здесь главный, распорядился:

– Герцогиня поедет в экипаже мистера Макнаба в Инверати, остановится в гостинице и будет ждать, пока прибудут вещи.

– Джастин, ты это серьезно? – возмутилась мать и схватила его за рукав.

– Я еще никогда в жизни не был так серьезен, мадам. – Кайлмор стряхнул ее руку, словно герцогиня была назойливой просительницей. – Прощайте.

Он взглянул на Бена, который, объятый ужасом, стоял внизу у лестницы. Верити догадалась, что брата поразило упоминание Кайлмора о браке. Она никогда не рассказывала Бену о том, что произошло в Лондоне перед отъездом.

Кайлмор сказал тоном, не допускающим возражений:

– Эштон, не хотите ли присоединиться к нам?

Он повернулся на каблуках и прошел в комнаты. Волей-неволей Верити прошла следом за ним в огромный зал. Копья и мечи, развешенные на стенах, составляли сложные геометрические фигуры. За спиной она слышала шаги Бена, поднимавшегося по лестнице, и голоса слуг, не дававших бурно протестовавшей герцогине последовать за сыном.

Верити все еще была в каком-то тумане. Ей был дорог тот момент, когда Кайлмор объявил, что выбрал бы ее себе в жены.

Но то, что герцогиня считала его намерение невероятным, только подтверждало, каким насмешкам подвергнется герцог, если и в самом деле женится на своей любовнице.

Необходимость покинуть Кайлмора оставалась очевидной.

Слуги получили указания, и Кайлмор знал, что они будут беспрекословно исполнены. Он повел Верити в гостиную на первом этаже.

Эштон, к счастью, продолжал молчать, но на его лице с квадратными челюстями Кайлмор видел недовольство и удивление. У Верити был измученный вид, усталость темными кругами легла вокруг ее прекрасных глаз. Кайлмор с нежностью взял ее руку.

– Прости, что не сумел избавить тебя от этого, – тихо сказал он. – Я и понятия не имел, что моя мать здесь.

– Это мне не следовало находиться здесь, – неуверенно сказала Верити.

– Нет, следовало. – Его слова не допускали возражений.

«Если бы все было по-моему, ты навсегда осталась бы здесь, радость души моей».

Он бережно усадил Верити в кресло и подошел к серванту, чтобы налить три бокала местного виски. После всего, что они пережили, им всем было необходимо выпить, мрачно подумал он.

– Возьми, выпей это, – сказал герцог, протягивая бокал Эштону.

Кайлмор не мог сказать, что парень ему начинает нравиться, но ради Верити он был готов постараться.

– Что это? – с подозрением спросил Бен.

– Яд, конечно. – Кайлмор вернулся к Верити. – Это поможет тебе, – сказал он уже совсем другим тоном и присел перед нею на корточки.

– Я не пью вина, – нерешительно отказалась она.

– Сейчас нужно, mo cridhe. Это поможет.

Она кивнула, и он вложил хрустальный бокал в ее холодные пальцы. Кайлмор встал и опустошил свой бокал! Напиток приглушил боль, оставленную дракой с Эштоном. К сожалению, ничто, кроме пули, не могло заглушить боль в его сердце.

Эштон со стуком поставил пустой бокал на сервант. Виски оживило свойственный ему боевой дух.

– Ты слышал, что сказала Верити. Я забираю ее домой сегодня же, – как обычно, с вызовом заявил Бен.

– Конечно, это ее решение, – невозмутимо ответил Кайлмор.

Там, на берегу, она заявила, что вполне доверяет ему. Как же она теперь может покинуть его? Или, может быть, он ей нужен, может, ей больше нужна свобода? При этой мысли боль когтями сжала сердце.

Верити подняла голову. Кайлмор в отчаянии надеялся, что она скажет брату, что передумала и хочет остаться.

Но она перевела взгляд на Эштона и твердо сказала:

– Да, Бен. Я уеду с тобой.

«Нет!»

Эштон, будь он проклят, обрадовался.

– Прекрасно. Я приготовлю карету. Мы поедем, как только ты скажешь.

Кайлмор отвернулся и посмотрел на высокие окна, выходившие в сад. Он не мог отпустить ее.

Даже стоя к Верити спиной, он чувствовал на себе ее, взгляд.

– Останьтесь и хотя бы поешьте чего-нибудь, – сказал Кайлмор, обращаясь к садам, но едва ли он видел солнце, освещавшее идеально ухоженные деревья. – И возьмите мою дорожную карету. В ней вам будет удобнее.

– Нам ничего твоего не надо, – отрезал Эштон. – Никакими деньгами не искупить то, что ты сделал. Как бы то ни было, я хочу увезти сестру от твоих громил, пока ты не передумал.

Кайлмор и не думал оправдываться. Какой в этом смысл?

Может быть, Верити когда-нибудь вспомнит эту минуту и поймет, что он сильно изменился за время, проведенное в долине.

Какая трогательная эпитафия его великой любви.

– Бен, – тихо сказала Верити, – не сходишь ли ты в деревню договориться о нашем отъезде. Мне надо поговорить с его светлостью.

– Я не оставлю тебя одну с этим развратным ублюдком. Он снова увезет тебя.

– Не увезет. – В голосе Верити звучала непоколебимая уверенность.