Зависть - [57]
Паркер кивнул:
— Как ты справедливо заметила, я скользил по поверхности, не углубляясь в детали.
— И ты сделал это только для того, чтобы проверить мою редакторскую квалификацию?
— Гм-м…
— Ты устроил мне что-то вроде экзамена, как при приеме на работу, правда?
— Что-то вроде того.
Улыбка Марис показалась Паркеру снисходительной, всепрощающей — так мать смотрит на свое непутевое дитя. Она явно решила быть «хорошим парнем» и не отвечать злом на зло. От этого Паркеру стало не по себе. Он бы предпочел, чтобы Марис пришла в ярость, накричала на него, обозвала подонком и мерзавцем, наконец, влепила ему пощечину. Если бы она проявила себя настолько же стервой, насколько он сам был мерзавцем, ему было бы легче исполнить то, что он задумал. Но она повела себя совершенно иначе. Они с Марис словно выступали в разных весовых категориях, причем она об этом даже не подозревала.
— У тебя есть полное право послать нас с Майклом к чертовой бабушке, а то и подальше, — сказал он.
— Мой отец не одобряет подобных выражений, — ответила Марис с достоинством.
— Значит, ты действительно «папенькина дочка»?
— Как правило, да, потому что он очень хороший отец. Мой папа — джентльмен и очень много знает. Мне кажется, ты бы ему понравился.
Паркер хрипло рассмеялся.
— Вряд ли, если, конечно, он настоящий джентльмен.
— Ошибаешься. Папе всегда нравились отважные и дерзкие люди. Думаю, он бы даже назвал тебя крутым.
Паркер снова улыбнулся.
— Разные люди вкладывают в это слово разный смысл.
— Как бы там ни было, папа прочитал твой пролог, и он ему понравился. Он сам сказал, чтобы я занялась этим проектом.
Кивком головы Паркер указал на страницы, которые она держала в руке.
— Так занимайся!..
Марис опустила голову и снова стала листать рукопись, просматривая свои пометки.
— Ты можешь не спешить, Паркер, — сказала она. — Объем тебе тоже никто не ограничивает. В случае необходимости рукопись можно будет сократить в процессе редактирования — я сама этим займусь. Единственный совет — не вываливай всю информацию о персонажах в первых же главах — лучше всего, если она будет равномерно разбросана по всему тексту, чтобы читатель постепенно узнавал, как жили герои, какими они были до того, как впервые увидели друг друга.
— Я уже знаю… — Паркер постучал себя согнутым пальцем по виску. — Вот здесь.
— Превосходно, Паркер, только читатели, к сожалению, не могут читать твои мысли.
— Тем хуже для них!
Марис выровняла страницы и отложила рукопись.
— Что ж, у меня пока все, — сказала она и улыбнулась. — Я рада, что выдержала ваше дурацкое испытание. Ты не представляешь, как сильно я соскучилась по такого рода работе. Я и сама этого не сознавала, пока вчера вечером не начала работать с твоей рукописью. Мне всегда нравилось править текст по-своему, а потом спорить с автором, в особенности — с талантливым автором.
Паркер ткнул себя пальцем в грудь:
— Талантливый автор — это, очевидно, я?
— Очевидно и бесспорно.
Ее взгляд, такой открытый, искренний и серьезный, заставил Паркера внутренне поежиться. Отвернувшись, он долго смотрел на океан, чтобы не видеть ее глаз, не чувствовать… Ничего не чувствовать.
Похоже, это он выступал не в своей весовой категории. Наклонившись вперед, Марис легко тронула его за колено и сказала очень тихо, почти прошептала:
— Ты, наверное, не изменил своего решения и не скажешь мне, кто из твоих героев…
— Может, хватит, а?.. — Паркер рванул колеса инвалидного кресла и покатил в сторону своего рабочего стола. — Мне некогда. У меня не редактор, а настоящая стерва, которая навалила на меня целую гору работы!
Вторник накануне Дня благодарения*[3] выдался морозным и пасмурным. Как по заказу, холодный фронт понизил температуру до двадцати трех градусов", словно индейка и тыквенный пирог были несовместимы с теплой погодой.
Будильник Рурка был заведен на половину восьмого утра. В семь сорок пять он был уже побрит и одет в свой лучший костюм. Без десяти восемь он спустился в столовую, где, прихлебывая горячий кофе, в последний раз просматривал рукопись и гадал, что скажет профессор Хедли о работе, в которую он вложил столько труда и душевных сил.
От этого зависело многое — в частности, го, как пройдут предстоящие праздники. Он либо проведет их спокойно и счастливо, с полным сознанием того, что его усилия не пропали даром, либо будет терзаться бесконечными сомнениями в собственных способностях.
Между тем время поджимало, и Рурк залпом проглотил остатки кофе. До объявления вердикта оставалось каких-нибудь полчаса, и каким бы ни был отзыв профессора — положительным, отрицательным или резко отрицательным, — Рурк знал, что выслушает его с облегчением. Неизвестность, томившая его со вчерашнею вечера, была хуже самого ругательного отзыва.
— Хочешь пирожок с джемом. Рурк?
Он поднял голову и увидел остановившуюся возле столика
"Около пяти градусов по шкале Цельсия.
Мамочку Брен, распоряжавшуюся в студенческом общежитии буквально всем.
— Нет, Мамочка, спасибо, — ответил он. — Мне пора бежать.
Рурк давно понял, что Мамочка была, наверное, самой многострадальной женщиной в мире. Миссис Бренда Томпсон давно овдовела, однако, вместо того чтобы выращивать в саду пионы и судачить с соседками, она добровольно переселилась в общежитие, где обитало восемьдесят два молодых человека, которые вели себя, словно стая диких павианов.
Трагедия, связанная с авиакатастрофой, в которую попала тележурналистка Эйвери Дэниелз, обернулась для нее подарком судьбы. Она оказалась в центре драмы страстей и необузданных эмоций. После аварии тяжело раненную Эйвери по ошибке приняли за некую Кэрол Ратледж. Вскоре и сама журналистка поняла, что после пластической операции она обрела внешность жены Тейта Ратледжа – влиятельного техасского политика. Лежа в больнице, журналистка случайно узнает, что кто-то в окружении Тейта готовит на него покушение. Для того, чтобы спасти ему жизнь, Эйвери придется выдать себя за Кэрол, поставить под удар собственную карьеру, пережить множество опасных перевоплощений, окунуться в жаркие любовные объятия.
У нее было все — деньги, успех, красота. И никто не знал, что под блистательной маской скрывается женщина, мучительно страдающая от одиночества и мечтающая о счастье.Однажды она встретила мужчину, который должен был стать ее врагом но вместо этого стал возлюбленным, защитником, долгожданным, единственным мужчиной, который сделает ее счастливой.
Что может быть прекраснее взаимного влечения двух сердец? Только их единение Шей Морисон — преуспевающая супермодель, привыкшая позировать обнаженной перед знаменитыми художниками, а Ян Дуглас — молодой священник-пуританин. Почему же их неудержимо влечет друг к другу чувство, подобное буре в благословенном саду Эдема?
Обаятельная Марни Хиббс воспитывала сына своей погибшей сестры, как собственного, и надеялась на встречу с его отцом, которого любила с детства. И вот Ло Кинкэйд действительно стоит у ее дверей. Однако он собирается забрать у Марни сына. Сердце ее вновь лежит на ладонях Ло, который может согреть его — или разбить…
Несколько лет потратила Эрин О`Ши на поиски родного брата, которого никогда не видела. Стоя на пороге его дома, она не подозревает, как круто изменится ее жизнь. Станут явными далеко не безобидные семейные секреты. Лишь обретение бесценного дара счастья взаимной любви поможет Эрин преодолеть тяжелые испытания.
Серьезная и скромная Эллисон неожиданно для себя вмешивается в фантастическую любовную интригу. Девушке приходится выдавать себя за легкомысленную сестру-двойняшку Энн. Когда же в Эллисон внезапно влюбляется великолепный Спенсер, лучший друг жениха ее сестры, ситуация становится и вовсе не разрешимой. Ведь Эллисон отвечает на чувство Спенсера пылкой страстью…
Впервые опубликованав авторском сборнике «Улица Вечерних услад», 1998 г ., «ЭКСМО Пресс».
Кэтрин Холбен мечтала стать матерью, однако, узнав, что это невозможно, ожесточилась душой. Джозеф ДАмаро пережил гибель жены – и так и не смог с этой трагедией смириться..Сумеет ли Кэтрин стать матерью для осиротевших детей Джозефа, а Джозеф – поверить в возможность нового счастья? Сумеют ли мужчина и женщина после стольких испытаний поверить в святую, исцеляющую силу пришедшей к ним любви?
Когда же наконец миллионер и неисправимый плейбой Рори Кикнейд променяет свой холостяцкий статус на свадебные колокола? Этот вопрос волнует всех.Друзья и приятели заключили пари, журналисты сплетничают, а женщины строят планы…И только легкомысленная Джилли Скай, случайно оказавшаяся в центре самого чудовищного скандала за всю жизнь Рори, слышать не хочет о том, чтобы спасти его репутацию ценой собственной свободы!Но Рори умеет убеждать, – и Джилли все-гаки соглашается на весьма выгодный фиктивный брак.
Кто придумал, что сорок лет — это лучший возраст женщины?Пять отчаянных подруг, пять эффектных бизнес-леди очень в этом сомневаются.Анна поняла, что все лучшие мужчины уже или женаты, или разведены, Мэнди успела развестись и перекраситься, Дженет надеется, что избавилась наконец от брачных проблем, а независимость Карен вот-вот как бомба взорвет ее семейное гнездышко…Итак, сорок лет — это самый трудный возраст женщины!Это любовь, дружба, деньги, мода, дети, измены, соблазны «красивой жизни» и — юмор!!!Женщины всегда остаются женщинами.
Лучший способ для студентки подзаработать — устроиться няней к четырехлетнему отпрыску весьма состоятельной семьи.Всего-то и надо — иметь терпение, забыть о собственных амбициях и… не терять чувства юмора, даже когда приходится работать дни напролет!Дитя, конечно, не сахар…Его родители — просто ночной кошмар наяву…Зато рядом — весьма обаятельный сосед. Уж он-то наверняка не даст юной няне скучать по вечерам!
Судьба, словно чрезмерно заботливая мамаша, старательно оберегала Лену Кораблеву от мужского внимания. Леночка и рада была бы распрощаться с одиночеством, только вот оно прилипло к ней банным листом и не желало покидать насиженное место. А уже вот-вот — и будет девице немного за тридцать… Так и жила Кораблева — создавая фон для своей яркой и шебутной подружки Светки, которая обожала любовные похождения. Но однажды ураган чувств вдруг настиг Леночку, подхватил и поволок неизвестно куда. В нее влюбился состоятельный мужчина — и позвал замуж! Такое возможно только в сериале.