Зависимые - [55]

Джереми смеется моим любимым смехом, и до меня начинает доходить, что он реальный. А еще, что у нас все это время были зрители, которые только что улизнули из моей спальни, закрыв за собой дверь.

Низкий голос заставляет меня плавиться.

— Не то, что я ожидал услышать, но ладно.

Его рука скользит по моей талии, опускается на попу, и он щипает меня, заставляя вскрикнуть. Черт. Я не думала, что он правда это сделает. Он снова смеется, в его глазах пляшут озорные огоньки, и я не могу не улыбнуться, глядя на такого игривого и счастливого Джереми.

Резко он замолкает, лицо становится серьезным, глаза темнеют и, сверля меня своим взглядом, он тихо произносит:

— А теперь? Что ты мне хочешь сказать? — Клянусь, что не слышала ничего более сексуального, чем его тихий хриплый голос, требующий от меня признания в любви.

Я не сомневаюсь ни секунды, когда говорю то, что чувствую, то, что он хочет от меня услышать, то, что я больше не могу скрывать глубоко внутри.

— Я люблю тебя.

Джереми дарит мне широченную улыбку, перед тем как снова поцеловать меня. Он посасывает мои губы, увлажняя их языком. Я приоткрываю рот, впуская его, и скольжу руками по его крепкой груди вверх, я трогаю его мужественное лицо, шею, запускаю ладони в ворот его рубашки и провожу по плечам, слегка впиваясь ногтями. Из его горла вырывается еле слышный стон, и он толкает меня своими бедрами к туалетному столику.

Я чувствую его твердый член у себя между ног. Его прохладные руки поднимаются по моему животу под блузкой, отодвигают бюстгальтер и накрывают мои груди. Мои соски моментально реагируют, а между ног разгорается пожар. Я откидываю голову назад.

Я слышу голоса за дверью, пока он ласкает меня руками, пока кусает мою шею, а затем осыпает пострадавшую по его вине кожу поцелуями. Я невыносимо хочу его. Хочу в нем потеряться и никогда больше не найтись. Хочу, чтобы мы остались вдвоем в целом мире ровно на столько, чтобы насладиться друг другом, и чтобы он сказал мне «Я люблю тебя» бесчисленное количество раз, как и обещал. Но звон посуды, смех и шелест пакетов в гостиной не дают мне погрузиться в эти ощущения с головой.

— Мы не можем делать это здесь.

— Почему?

— Нас будет слышно через дверь, и кто-нибудь может войти в любой момент.

— Давай замкнемся, — шепчет он, заставляя меня улыбнуться его настойчивости.

— Это будет слишком очевидно.

— Ну и что? Мы не виделись целую вечность, нас поймут. — В его глазах столько огня, когда он просит меня отдаться ему, не взирая ни на что.

— Я так не могу.

Его плечи опускаются.

— Давай закроемся в ванной. И включим воду, чтобы не было очевидно, — не унимается он, чем заставляет нас обоих рассмеяться.

— Ну да, все подумают, что мы решили просто искупаться.

— Дьявол. Сладкая. Эви, я зол. Я хочу свою девочку прямо сейчас.

Он вовсе не выглядит злым. Наоборот по-детски счастливым и немного раздосадованным. И как всегда невообразимо очаровательным и шикарным.

— Я знаю.

— Давай уедем, — предпринимает он последнюю попытку. — Домой. Я разложу тебя на столешнице и полакомлюсь твое киской, а потом ты отсосешь мне в душе, и все это будет сопровождаться бесконечными и самыми искренними «я люблю тебя», на которые только способен человек, сходящий по тебе с ума.

— Ты не можешь быть таким пошлым и таким милым одновременно.

— Конечно, могу, сладкая.

Его синие джинсы, сидящие низко на талии, расстегнутая полностью рубашка, обнажающая кубики пресса, и фирменная ухмылочка. Он выглядит съедобным для меня. Я расплываюсь в довольной улыбке, когда осознаю, что все, что я вижу, мое. И нам не надо больше прятаться.

Хотя, все еще неловко, быть с ним наедине в комнате, когда все за дверью знают о нас, но… Теперь все по-другому. И я пребываю в эйфории от осознания всего этого.

— Хватит думать, малышка. Давай выбираться отсюда сейчас же, иначе я за себя не отвечаю.

— Давай. — Я спрыгиваю со столика и помогаю ему застегнуть пуговицы рубашки.

— Но не надейся, что мы задержимся надолго в месте, где мне не позволяется тебя трогать так, как я хочу, — мурчит он, когда мои руки добираются до третьей сверху пуговицы, которую он никогда не застегивает. Я поднимаю глаза на любимое лицо. — Я люблю тебя, — шепчет он, ласково целуя кончик моего носа.

— Я люблю тебя, — отвечаю я тихо.

— А вот и наша парочка. — Мелисса радостно хлопает в ладоши, когда Джереми выводит меня за руку из комнаты. У меня такое чувство, что мы две звезды, которые только что вышли из-за кулис, чтобы поприветствовать своих фанатов.

Теперь здесь был и Йен, засовывающий в рот кусок огромной пиццы, лежащей на столике. Пара пустых бутылок пива стоят на полу, еще по одной в руках у Джекки и Мелиссы. Девичник удался.

Пока мы озираемся по сторонам, Йен прожевывает свою еду и обращается к нам:

— Что вы там так долго делали, шкодники? Я уже успел сгонять за запасами еды и прикончить половину.

— Шкодили, — усмехается Джереми рядом со мной.

Мелисса подходит к своему парню, сидящему на полу, опускается с ним рядом и закатывает глаза.

— Кто бы говорил. Отстань от них и передай мне пиццу.

Джекки многозначительно подмигивает мне, выкладывая бургеры рядом с коробкой пиццы на столике, а затем похлопывает по полу рядом с собой: