Зависимые - [27]

— Не смотри на меня так. И не смей улыбаться. — Она такая красивая, когда сердится. Любые эмоции делают ее совершенное, нежное, милое личико еще прекраснее. Особенно те, что адресованы мне.

— Я зависим от желания погрузить в тебя свой член, малышка. — Я медленно подхожу чуть ближе к ней. Ее щеки снова розовеют. Я балдею от нее. — Если бы ты только знала, каких усилий мне стоит удерживать его в штанах, пока я изнываю от неудовлетворенного желания.

Черт, а ведь я и правда не трахался очень долго. С тех самых пор, как мы познакомились. Это означает хренову вечность по моим меркам.

— Так удовлетвори его, Джереми. — Она, тяжело дыша, смотрит на меня, бросая мне вызов своими изумрудными глазами и дерзким язычком. Я делаю полшага вперед, сокращая расстояние между нами до миллиметров, когда наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо:

— Когда я войду в тебя, у тебя не останется ни единого шанса, чтобы забыть об этом и двинуться дальше, как ни в чем не бывало. И уж тем более получать удовольствие от секса с кем-то другим. Ты уверена, что готова пожертвовать всей своей сексуальной жизнью ради мимолетного траха со мной? — Знаю, что звучит чересчур самонадеянно, но что я могу поделать, это мой последний шанс заставить ее передумать. Хотя, метод так себе, согласен.

— Ты слишком высокого мнения о себе, — усмехается она, растягивая губы в греховной полуулыбке.

Черт. Я, на хрен, ни за какие сокровища мира не откажусь трахнуть ее, какую бы самодовольную ахинею я тут не нес.

— Именно поэтому ты меня и хочешь, Эвелина.

— Да что ты? — Она язычком увлажняет свои губы, и в моей голове щелкает тумблер. Можете называть его «выключатель совести или здравого смысла». Так что да, я официально сейчас отключаю свою совесть к чертовой матери.

— Не говори потом, что я не предупреждал тебя, — почти рычу я в ее губы.

— Не буду.

Я хватаю ее за запястье и быстрыми шагами веду за собой. Зашвыриваю в гостиную так, что она вынуждена ухватиться за спинку дивана, чтобы не упасть. Слишком грубо. Но вместо того, чтобы возмутиться, она с жадностью наблюдает, как я расстегиваю ширинку на джинсах, остановившись в трех метрах от нее. Я думал, что возбужден до предела, но под ее взглядом мой член каменеет. Буквально.

Если она ждет, что я разденусь сам, а затем раздену ее, и мы сольемся в страстном танце наших голых тел, то сильно ошибается. У меня нет терпения на всю эту хрень.

Я освобождаю свой член из трусов, и начинаю, медленно поглаживая его, делать шаги к ней навстречу. Мои джинсы болтаются спущенными на заднице. Глаза Эви округляются, следя за моей рукой, она сглатывает.

— Даже не пытайся теперь остановить это, — говорю я, подойдя совсем близко, и впиваюсь в ее губы. Я прижимаю ее затылок к себе одной рукой, глубоко трахая языком ее сладкий ротик. Она снова стонет, наслаждаясь этим поцелуем так же сильно, как и я. Это настолько горячо, что я подозреваю, что могу кончить только лишь от этого.

Еще чего не хватало. Нахожу ее ладонь и опускаю ее на свой каменный член. Она тут же обхватывает его, и я вожу ее рукой по всей своей длине. Гребаный счастливчик.

Убираю свою руку, опускаю голову, немного отстранившись от Эви, чтобы посмотреть, как она делает это сама. Я любуюсь картиной, как ее пальчики скользят вверх и вниз по моей длине, делая меня еще тверже. Она сведет меня в могилу.

Не в силах больше терпеть, я разворачиваю Эви и крепко прижимаю спиной к себе. Ее обтянутый платьем зад упирается прямо в мой стояк. Идеально.

Она откидывает голову назад, упираясь ладонями в спинку дивана, и тихо постанывает от прикосновений моих рук к ее возбужденному телу. Мои пальцы обхватывают ее упругие груди, после того, как я спускаю ее бюстгальтер без бретелек вниз до талии следом за платьем. Дьявол, она само совершенство. Она начинает слегка тереться о мой член в нетерпении. Как я смог так долго сопротивляться этому? Серьезно, как?

Мне остается лишь немного приподнять короткое платье, чтобы снова увидеть белоснежное кружево на этой умопомрачительной попке. Мне вчера понадобилось все мое самообладание, чтобы вовремя остановиться в ее раздевании. Черт, да я даже был вынужден уйти на диван, чтобы хотя бы попытаться уговорить свой бунтующий член дать мне поспать немного. Черта с два.

— Ты так хороша, малышка, — почти рычу я, опуская ее трусики вниз. — Охренеть. Безумно хороша. — Скольжу пальцем между складочек ее киски, отчего кожаная ткань дивана начинает скрипеть под натиском ее пальцев, а стоны становятся громче. — Скажи, как сильно ты хочешь меня.

Она мурлычет что-то невнятное, а затем ахает, когда мой палец проскальзывает внутрь. Я начинаю двигать им в ней, затем присоединяю второй. Эви прогибает спину, чтобы обеспечить мне более удобный доступ к ее чувствительному местечку. Она стонет и хватает ртом воздух, когда я массирую его внутри. Я знаю, она на грани.

— Скажи мне, Эви.

— Я хочу, — произносит она, прерывисто.

— Чего ты хочешь, сладкая?

— Я хочу тебя, придурок, — стонет она.

— Насколько сильно?

— Ооо, черт, так сильно, что готова убить. Пожалуйста.

Я смеюсь, затем вынимаю из нее влажные пальцы, и нажимаю головкой на ее узенькое отверстие. Охренительно горячо. Я тихо ругаюсь матом себе под нос, медленно проталкиваясь глубже. Чертовски сложно не кончить сразу же в такой тугой киске.