Завидная наша судьба - [67]

В этих боях отличился и командир одного из взводов  противотанковой обороны 87-го гвардейского стрелкового полка лейтенант Борис Степанович Гандзей. Геройски отражал он со своим взводом контратаки танков врага. В самый критический момент, когда благодаря героизму командира взвода была отбита последняя контратака и полк возобновил наступление, лейтенант Гандзей был тяжело ранен в обе ноги. Два года боролись врачи за жизнь героя. Жизнь ему спасли, но ноги пришлось ампутировать. Борис Степанович не пал духом. После войны он с отличием закончил филологический факультет воронежского университета. В этом городе он живет и работает сейчас.

^{Б. С. Гандзей} 

* * *

На подступах к Орше застряли. Враг оборонялся с отчаянным упорством. Ему помогала погода. Шел ноябрь. Дожди стали сменяться заморозками. И немцам несладко, но они сидят в землянках. А мы, наступающие, — под открытым небом. Днем мокнешь, а к ночи ударит морозец, и одежда на тебе превращается в ледяной панцирь. Двигаться трудно, действовать оружием еще труднее. А согреться, обсушиться негде. Лежишь под огнем, дрожишь от холода. Невесело солдату.

Боевые порядки 93-го и 90-го гвардейских полков, находясь в первом эшелоне, как наступали, так и залегли под огнем на совершенно открытой местности. Вечером поморосил дождь, а к ночи подморозило. На всем фронте шла вялая ружейно-пулеметная перестрелка, в которую иногда вплетались очереди шестиствольного немецкого миномета, который в ту пору был еще новинкой.

^{Приказ выполнен! Железная дорога перерезана}

Оперативная группа штаба дивизии втиснулась в небольшую траншею и в землянку командира 93-го полка Лазарева — отсюда недавно выбили немцев. Лазарев, несмотря на только что полученное звание полковника, с которым я его поздравил при входе в землянку, был в очень плохом настроении.

— Плохо, товарищ генерал! — вздыхает Лазарев. — Люди мерзнут, кухни не подтянулись еще, да и не доставить еду в цепи: чуть шевельнешься — противник обрушивает огонь. 

Все вместе стали думать, как помочь бойцам в боевых порядках. Командиры и политработники пошли в цепи, чтобы поднять моральный дух бойцов.

К середине ночи мороз достиг семи градусов.

— Гриценко! Пошли, попробуем добраться к людям.

Вышли из землянки. Лунный свет неровно падал на землю из-за плывущих облаков — ориентироваться легко. Вылезли из траншеи. Над головой посвистывают пули. Приходится двигаться полусогнувшись, а кое-где и вовсе переходить на способ четвероногих.

Вот уже видны на темно-сером фоне земли отдельные точки — это первая боевая цепь. На боку подползаем к  ближайшему бойцу и ложимся рядом. Боец не движется. Но ствол автомата направлен в сторону противника. Лежит под рукой маленькая саперная лопатка.

— Дружок, спишь?

Медленный поворот головы в мою сторону, и еле слышный вялый ответ:

— Не-ет...

— Замерз?

Молчание.

— Ты подвигайся, подвигайся — и согреешься. А ну-ка давай!..

— Не могу... Примерз я...

Пытаюсь сдвинуть бойца. Действительно, одежда примерзла к жесткой, как камень, глине.

— Что же это ты? Разве можно так?.. Ну ничего, сейчас поможем.

Мы с Гриценко толкаем его, пускаем в дело лопатку. Вырвался наконец солдат из неожиданного плена, переваливается на спину, болтает ногами.

— Эх, красота! — уже шутит он.

Поползав по цепям, спешим в землянку. Надо скорее накормить людей горячей пищей. Вызываем добровольцев из второго эшелона, нагружаем их термосами, флягами с водкой.

— Товарищи! — обращаюсь к ним. — Ваши боевые друзья замерзают. Вы должны их спасти, накормить, согреть. Это нелегко, но надо.

Добровольцы поползли к цепям. К рассвету люди были накормлены. Многих пришлось наградить медалью «За боевые заслуги» за доставку под огнем в боевые цепи горячей пищи и водки.

Утром меня, прикорнувшего в углу землянки, разбудили:

— Товарищ генерал, скорее выйдите из землянки и послушайте, что передают немцы...

Выскочив на воздух, я совершенно четко услышал:

— ...Передайте генералу Стученко, что ему взять Оршу нахрапом, как он взял Ельню, не удастся...

— А что они еще передавали? — спрашиваю.

— Передавали привет вам и то, что они знают — наша дивизия здесь. 

На второе утро в то же самое время все повторилось, только прибавилось еще приветствие с добрым утром моему правому соседу — командиру 85-й гвардейской стрелковой дивизии полковнику Городовикову Бассану Багминовичу.

— Ну мы их тоже поприветствуем, будут довольны!

Я приказал подготовить огневой налет из минометов.

^{О. И. Городовиков в гостях у своего племянника Б. Б. Городовикова на фронте (лето 1944 г.)}

На третий день гитлеровцы упомянули в своей передаче фамилию еще одного нашего комдива. Но кончить передачу мы не дали, обрушив на говорящую установку огонь минометов. Фашисты еще несколько раз пытались таким образом «приветствовать» гвардейцев, но дежурные группы минометов быстро затыкали рот фашистским агитаторам. Начался декабрь, а мы все не могли продвинуться. Вели разведку, оборудовали свои позиции. А 7 декабря нам сообщили новость: 10-я гвардейская армия выходит из состава Западного фронта и идет на север в состав другого фронта. Какого, пока сказано не было. Наша дивизия, войдя в состав 15-го гвардейского корпуса, тоже двинулась на север, по направлению к Великим Лукам.