Заветное желание - [58]

Рене рассмеялась на секунду.

– Герцог узнает о том, что мы катались сегодня днем, – продолжила она, – кто-нибудь непременно ему расскажет об этом. Если нет, то мы расскажем ему сами. Он никогда не сопоставит, что прогулка Дезире Сент-Клауд по Елисейским Полям имела место в то самое время, когда его жена, как предполагалось, примеряла платья у модной портнихи. Ты понимаешь меня? В его мозгу слишком глубоко запечатлено то обстоятельство, что ты и я принадлежим к совершенно другому обществу, чем то, в котором он родился и женился.

– Да, я понимаю, – ответила Корнелия. – Но мне как-то неприятно думать об этом. Вы настолько добрее, милее и в сотни раз умнее, чем те леди, которых я встречала в Котильоне. Несправедливо, что они полагают о себе, будто они лучше вас. Они тоже имеют любовников, но хранят это в тайне, а вы храбры и искренни и не скрываете этого. Почему же они должны быть достойны похвалы, тогда как вы – осуждения?

– Так должно быть, и это справедливо, – философски заметила Рене. – На их стороне все человеческие законы, дитя мое, и юридические, и социальные, и религиозные. Так и должно быть, мужчина и женщина должны стремиться к респектабельности. И это единственное, что большинство из них делает счастливыми.

– Но что касается вас? – спросила Корнелия.

– В данный момент я тоже счастлива, – ответила Рене, – но я не тешу себя иллюзиями. Впереди меня ждет одиночество и, возможно, огромное несчастье. Меня не примут в обществе, у меня нет мужа, который защитил бы меня от нападок моих врагов. Но, я надеюсь, у меня останутся друзья! Я верна им и дорожу их дружбой гораздо более, чем всеми моими драгоценностями.

– Как вы мудры! – уже в который раз повторила Корнелия.

– Приходится, – мягко произнесла Рене. – Но давай попытаемся забыть о моем будущем и подумаем о твоем. Видишь, мы уже приехали!

Монсеньор Ворф приветствовал Рене восторженными восклицаниями. Монсеньор Ворф любил красивых женщин, и когда Рене сообщила ему, что ей потребуется полное приданое для Корнелии, он всплеснул руками от удовольствия и стал громко созывать закройщиков и швей. Улыбаясь, распекая служащих за нерасторопность, разматывая ткани, монсеньор Ворф, казалось, заряжал всех окружающих своей неукротимой энергией.

Бальные наряды, туалеты для обеда и чая были принесены для просмотра, и он предлагал юбку от одного, лиф другого, рукава третьего, вышивку четвертого до тех пор, пока Корнелия не заказала не менее дюжины платьев.

Затем такой же процедуре подверглась коллекция дневной одежды – утренние платья, уличные, платья для ленча и несколько более элегантных туалетов для официальных случаев.

– Мне на самом деле потребуется все это? – спросила Корнелия в замешательстве.

– Абсолютно все, – твердо заявила Рене. – Ты не можешь надеть одно и то же платье более одного или двух раз в одно и то же место, но когда ты вернешься в Англию, то сможешь носить их там.

Глаза их встретились, и Корнелия поняла, на что намекала Рене – настанет день, когда Дезире и Корнелия смогут стать одним и тем же лицом. Как и когда это должно произойти, никто из них не мог предположить, но, однако, лучше быть к этому дню готовой.

Время летело слишком быстро, но Рене строго следила за ним, и Корнелия успела переодеться, надеть темные очки и вернуться в «Ритц» за добрых двадцать минут до того, как герцог вернулся со скачек. Корнелия устроилась в гостиной и читала роман, когда он вошел. Она почувствовала, как сердце ее внезапно замерло в груди при виде его – такого красивого, самоуверенного! И, главное, он вошел, улыбаясь, и прежде чем Корнелия успела спросить, как он провел день, герцог произнес торжествующе:

– Я выиграл! Французские лошади не могут сравниться с нашими английскими, и было нетрудно определить и поставить на лучшую из них. Я получал выигрыш на каждом забеге, кроме одного.

– Какой вы знаток! – сказала Корнелия. – Вы выиграли много денег?

– Вполне приличную сумму. Я заехал по дороге домой на Рю де ла Пэ и купил вам подарок.

С этими словами герцог протянул ей футляр. Корнелия взяла его и открыла. На бархате покоился гладкий золотой браслет с изящной надписью, выполненной из маленьких вкрапленных камешков бирюзы.

«Un souvenire de Paris» [7] – громко прочитала Корнелия. Она чувствовала себя упоительно от мысли, что герцог думал о ней.

– Как мило! – воскликнула она. – Огромное спасибо.

– Это всего лишь маленькая прихоть, – небрежно ответил герцог. – Я просто подумал, что это порадует вас. Должен заметить, что у Картье я не нашел драгоценностей, достойных соперничать с нашими фамильными. Когда мы вернемся домой, я покажу их вам. И вы сможете выбрать себе любые, какие пожелаете. – Вы уже пили чай? – поинтересовался герцог. – Я бы предпочел виски с содовой.

Тут Корнелия поняла, что совершенно забыла про традиционный чай в пять часов пока была с Рене, которая, будучи француженкой, не придерживалась английских традиций. Она взглянула на часы и увидела, что до обеда остался всего лишь час. И после того, как официант принес герцогу заказанное им виски с содовой, она отправилась к себе переодеваться к обеду. Теперь она уже не советовалась с Виолеттой, какое бы платье из множества привезенных из Лондона ей выбрать на вечер. В любом из них она выглядела серо и невзрачно. Глядя на свои наряды новыми глазами, она видела теперь, насколько они были старомодны и неэлегантны по фасону и цвету. Она раскусила умысел Лили Бедлингтон, которая преднамеренно выбрала для нее те вещи, которые должны были сделать ее непривлекательной в глазах будущего мужа.