Завещание поручика Зайончковского - [54]

Оба обернулись к вошедшему Федьке. Отец ласково потрепал по плечу, а дед сказал, улыбаясь:

– Вот и Федор припожаловал. По школе, видать, соскучился больно.

Федька остался доволен, что отец с дедом не лезли с расспросами, почему раньше обещанного, как да как он добирался. Нормальная встреча мужчин. Но что не спросили, хочет ли он поесть, – вот это они зря. Федька сразу понял, что матери дома нет.

– Все наоборот обстоит – комплекс-то изживается, когда у народа есть мужество назвать вещи своими именами! Именно «мусолить» – выражаясь на вашем языке! Вот немцы – из какого позора поднялись! За их преступления от них весь мир шарахнулся. Всеобщая ненависть и презрение – вот что их после войны окружало!

– Ну а как же это получилось-то у них?.. – вдруг заинтересовался Федькин отец.

– А вот так! Не знаешь разве – как? Сказали всему миру: «Да. Было! Было, люди добрые! Наша вина, мы допустили! Было ужасное, руками немцев сотворенное. Но никогда больше не будет! Сами осуждаем во всю мочь это наше страшное время – и отряхаем его прах со своих ног».

И только после этого – поднялись! Только так, а иначе никак невозможно, понятно тебе это? А мы все цепляемся за полы сталинской шинели, никак не отцепимся. Сапоги его лижем…

– Ну, Гитлера-то со Сталиным не надо равнять…

– Вот это ты правильно сказанул! Не надо! – Федька видел: деда уже несло. – Тут ты прав! Гитлер-то все-таки все больше чужие народы истреблял. Мерзко, подло, да хоть известное в мировой истории злодейство. А товарищ Сталин твой – тот миллионы своих безвинно уложил. Всю нашу вечную мерзлоту невинной кровью пропитал и костями наполнил. Ты вот нашего сибирского лучшего, я считаю, писателя, фронтовика, всю войну прошедшего, Виктора Петровича Астафьева уважаешь? – неожиданно спросил дед.

– Конечно, уважаю.

– Честный он был, по-твоему? Слову его ты доверяешь?

– Астафьеву я всегда доверял, – солидно так ответил Федькин отец.

– Тогда послушай вот… – дед взял с полки за его спиной журнал, – тут его беседа с корреспондентом посмертно напечатана. Он про наш собственный, отечественного извода фашизм говорит, доморощенный. Корреспондент его спрашивает: «А в чем вы видите главную опасность этого фашизма?» А Виктор Петрович вот что ему отвечает: «Он более агрессивен. Он закономерно выродился из коммунизма. А коммунизм натворил столько преступлений против своего народа, что Гитлер с его сворой выглядит просто кроликом по сравнению с нашими коммунистами». Усекаешь?

Отец молчал. «Переваривает», – подумал Федька. Отец в сравнении с дедом был тяжелодумом.

– Такого злодейства, как Сталин, до него никто не выдумал. Только после него уже – Пол Пот, ученик его верный…

Тут Федька не удержался – влез в разговор: смешное больно показалось имя – Пол Пот, вроде как у клоуна.

– Дед, а кто это?

– Кто? Коммунист один из Кампучии – это Камбоджа теперь называется. В Сорбонне учился! И выучился…

При слове «коммунист» отец недовольно поморщился.

– Ну какой он коммунист, батя…

Дед хищно оскалился.

– А, не нравится? Не вашего, значит, роду-племени – или помёта, как тебе больше понравится. Тогда чьего же? Он учился у Мао Цзэдуна и у французских коммунистов – кто же он, по-твоему, а?

– Де-ед! – потянул его Федька за рукав. Хотелось не столько узнать (хотя тоже интересно), сколько хоть немного охладить спорящих. Тогда, может, и про еду вспомнят. Сам шарить по кастрюлям Федька не хотел. Такие споры, после которых отец выбегал обычно, что есть силы саданув дверью, Федька страсть как не любил. – А чего он делал-то, этот Пол Пот?

– Что? А вот собрал армию твоих ровесничков – до четырнадцати лет – и объяснил этой шпане, что для торжества замечательной коммунистической идеи надо как можно большему количеству умников черепа мотыгами разбивать и мозги их умные выпускать…

– Батя!.. – отец предостерегающе поднял ладонь.

Но Федька уже смотрел на деда с ужасом:

– Как – мотыгами?..

– А вот так. Острым концом раз по черепушке – и нет человека. Со всеми его знаниями и мыслями, с интеллектом. Интеллект-то совершенно излишен для усвоения идей Ленина и Мао, – дед и ухом не повел на предостерегающий жест сына, – они ж просты как валенок: грабь награбленное, богатый – твой враг, ученый – тоже. Убивай их во славу марксизма – и тебе уже на этом свете зачтется, тем более что никакого того света, как открыл товарищ Ленин, вовсе нет. И за какой-то год с небольшим – двух миллионов камбоджийцев как не бывало. Подростки – их только настропали: они ж не думая, как оловянных солдатиков, людей валили. Целыми деревнями, семьями многодетными. Когда потом через сколько-то лет выбили их в леса – горы черепов нашли. В тропическом-то климате от человека быстро одни кости остаются. Пол Пот этот так в лесах и сдох потом. А что толку? Людей-то не вернешь.

– Зачем, деда, они это?..

– А ты у папани своего спроси, – ядовито сказал дед. – Ты его спроси – коммунистическая идея хоть где-нибудь без насилия и рек крови прививалась? Они ж, коммуняки, добра людям хотят! Лучше же их идеи для человечества нет. А с теми, кто сам своего блага не понимает, что прикажете делать? Не оставлять же их в полной умственной тьме. Мотыгой по голове или пулю в затылок – и дело с концом!