Завещание императора - [21]

– Может быть, тебе дать в долг? – насмешливо поинтересовался Декстр.

Приск отрицательно покачал головой.

– Или у тебя какой-то тайный план?

Кажется, Приск переоценил свои силы, когда решил как бы исподволь вызнать, что известно Декстру и на чьей стороне фрументарий. Да уж, задачка не просто трудная – а наисложнейшая. К тому же сволочная натура Декстра в любой момент могла вырваться наружу – то ли вспышкой ярости, то ли ядовитой насмешкой, то ли маской ледяной надменности. Приск всегда питал к этому человеку смешанные чувства: центурион Декстр был смел, умен, проницателен, но одновременно – бездушен. Приску как-то подумалось, что, получи этот человек куда больше власти – стань легатом или наместником провинции – он бы превратился в настоящего зверя. Возможно, сам Декстр знал за собой это качество и посему на военной службе оставался тем, кем уже много лет знал его Прииск, – центурионом. Но после окончания Второй войны с даками он покинул армию и переехал в Рим – тем более что по завещанию получил огромное состояние.

– Я направляюсь в Вифинию не просто так… – многозначительно заметил Приск и умолк.

– Вот как? – В светлых глазах Декстра не отразилось ни намека на любопытство. – Зачем же ты едешь к нашему доброму Плинию?

Приск еще помедлил, ожидая очередного вопроса, но так и не дождался. Тогда он рассказал о письме Плиния и просьбе опознать Калидрома, бывшего пекаря бывшего наместника провинции Нижняя Мезия. Общаясь с Декстром, Приск многому научился. Прежде всего – умело выдавать мелкие происшествия за значительные. А значительные представлять почти не имеющими значения. На этих двух опорах строятся политика и многие карьеры.

– Неужели спустя много лет ты собираешься опознать какого-то раба, которого видел-то мельком в таверне в Эске? – недоверчиво хмыкнул Декстр.

– Ты забыл, что Мнемозина [34] ко мне благосклонна, – невозмутимо ответил Приск. – Я могу хоть сейчас нарисовать портрет этого пекаря. И – кстати – эта моя способность значилась в моем военном деле.

– Рисуй! – Декстр выложил перед гостем восковые таблички.

Приск на мгновение закрыл глаза, потом взял стиль и набросал на воске голову упитанного бородатого грека. Таким он видел Калидрома зимой в Эске – совсем незадолго до рейда на Нижнюю Мезию бастардов и роксоланов. Что лагерь Пятого Македонского тогда устоял, даже спустя много лет Приск почитал чудом и даром Фортуны.

– Значит – Калидром… – Декстр внимательно разглядел рисунок. – Если этот пойманный Плинием беглый раб – Калидром, то он все эти годы провел при дворе парфянского владыки и многое видел там в Ктесифоне. Этот человек для нас ценен. Очень ценен.

Декстр поднялся и прошелся по таблинию. После смерти отца он не раз говорил, что перестроит дом, но год за годом ничего не менял. Как будто каждый день наслаждался тем, что живет в покоях человека, которого больше всего на свете ненавидел и которому был обязан всем – и жизнью, и богатством. В этом плане у Приска с Декстром выходило много общего. Правда, своего убитого преторианцами отца Приск уважал и обожал, но предатель и доносчик, побывав в его доме, оставил повсюду свой мерзкий след навсегда.

– Можно приказать наместнику Плинию отправить беглого раба в Рим, – решил Декстр.

Занятно – Декстр озвучил мысль, высказанную перед Мевией самим Приском. Но этот вариант уже не входил в планы Приска.

– Видишь ли, опознать его под силу только мне. Но я в ближайшее время отправляюсь на Восток. Что, если раба пришлют в Рим, а я к тому времени отбуду с армией в Сирию? Какой толк будет в этом переезде? Калидром либо сгинет, либо его пристроят на какие-то работы. Но мы ничего ценного не узнаем.

– Пытка развяжет ему язык. Иногда в пытке бывает толк. – Декстр улыбнулся так, будто лично собирался пытать Калидрома.

– Если это тот самый человек, – уточнил Приск. – А если нет?

«О, боги, – сам же про себя отметил, – как я научился ловко выворачиваться. Я когда-то почитал себя честнейшим человеком в Риме. И вот теперь этот честнейший человек…» – ему сделался противен весь этот разговор, и он замолчал.

«Но ты же хочешь, чтобы Адриан стал императором. Ты на многое готов ради этого… Потому что Адриан не просто хочет власти. Он хочет, чтобы наступил золотой век империи. В итоге ты похитил завещание – пусть и ненароком. И ты уже готов его даже подделать… или не готов?»

Декстр прищурился.

– Ха… Понимаю: хочешь сам допросить этого парня и в случае чего получить награду от императора. Ты ведь честолюбив, Приск? Так ведь?

Вдруг сделалось легко – отвечать о себе. Говорить о себе. Говорить правду.

– Ты даже не представляешь, насколько я честолюбив, – совершенно искренне ответил Приск. – И потом, почему я должен отдавать кому-то награду, если она по праву принадлежит мне? Только у меня, слава богам, есть подобный дар, значит, и награда моя! А?

– Хорошо. Думаю, ты прав… – Декстр после недолгих раздумий кивнул. – Но копию отчета, который пошлешь императору, отправишь мне.

«Я готов послать отчет только тебе!» – мог бы с легким сердцем ответить Приск. Но не ответил – потому что в свете вышесказанного такие слова прозвучали бы глупо.