Завернувшись в теплый плед. Лето - [3]
Она посоветовала маме отвести меня к окулисту. Врача в поселковой поликлинике не было, а толстая медсестра Полина Ивановна, проверив мое зрение, определила близорукость и выписала рецепт на очки.
Новый имидж я восприняла спокойно, как и мои одноклассники. Во времена моего детства очкариков был раз-два и обчелся. И редких носителей оптических костылей как только не дразнили. Меня же никто не обзывал ни профессором кислых щей, ни как-нибудь еще позабористей.
Летом к нам приехала тетка, мамина сестра. Была она замужем за прапорщиком в одном из военных городков Крыма. В отличие от нашей поликлиники, врачи узкой специализации в их госпитале были. Да еще какие! Кандидаты наук, и даже один профессор. Лечить глаза я отправилась на юг.
В поезде до Феодосии предстояло провести сутки. Вот это приключение! За окнами проносилась целая жизнь, картинки сменяли друг друга, как кадры в кино. С верхней полки было интересно наблюдать за бегущим наперегонки с поездом солнышком. Восторг!
Красными огоньками в степи цвели маки. Названия новых мест звучали как музыка: Мелитополь, Джанкой, Сиваш… В полдень показалась Каффа, она же Феодосия. И море. Его было видно отовсюду до самого горизонта, где оно сливалось с небом. Природа полуострова сразу легла на душу, и никакие виданные потом тропические красоты, я с ней не могу сравнить.
Городок находился у подножия горы за тремя рядами колючей проволоки и двумя КПП. В госпиталь к доктору Сое на процедуры я ходила по утрам. Мне делали электрофорез, уколы, и что-то еще, что память уже стерла за ненадобностью. Двоюродные сестры ждали меня с нетерпением. У нас было столько дел! На большой площадке около бани мы ставили сценки с музыкальными номерами. Кузина, которая была моложе на год, распевала к месту и не к месту:
«А под Москвою ловятся лещи,
Водятся грибы, ягоды, цветы,
Лучше места даже не ищи,
Только время зря потратишь ты!» во всех постановках.
Детей-артистов было много, и каждый мечтал получить свою минуту славы. Аплодировали нам сверстники и немногочисленные мамы, которые выгуливали своих малышей.
Помимо театра в большом овраге делали «секретики». Зарывали под землей, укрыв стекляшкой, блестящие фантики и другой мусор. Играли с девчонками во дворе, ссорились, мирились, обижались и прощали друг друга. Когда разгонял дождик, рисовали или вырезали наряды для бумажных кукол.
Тетка попросила помочь с математикой своей второкласснице. Сестрица учиться не хотела, так что пришлось мне решать примеры, которые ей задала для развития логики ее учительница Таисья Никитична. В прочтении сестры — Таисья Яичница. Мне нравились задания Яичницы!
Позади нашей пятиэтажки находился парк. Главное украшение — аллеи из роз. На меня, жительницу средней полосы, эти розы произвели впечатление на всю жизнь. Чайные, розовые, красные, белые, мелкие и огромные… Ухаживала за розами женщина средних лет, а помогали ей матросы. Повседневная форма у них темно-синяя, а вот парадная хороша, что у них, что у офицеров! Особенно мне нравились бескозырки морячков.
Моряки часто маршировали колонной по городку, и нам эти 18-20-летние парни казались старыми дядьками. Мимо забора, отделявшего казармы, мы побаивались ходить. Все из-за того, что моряки выражались матом.
На море ходили по вечерам и выходным. Там тетка учила нас с сестрами плавать, в ларьке покупала чебуреки и квас. В субботу и воскресенье можно было уехать на военных «Уралах» в Коктебель. Выезжали туда столовские работники с торговлей. В кузове стояли огромные кастрюли с беляшами, пирожками, булочками и другой снедью, и ящики с пепси и колой. Снабжали военных хорошо.
Продукция на пляже уходила влет. А мы собирали камушки, строили башни, сидели в воде до тех пор, пока зубы не начинали стучать и, отчаявшаяся дозваться нас тетка, громко ругалась.
Каникулы пролетели быстро, оставив на память массу впечатлений. На прощанье я кинула в море монетку со словами «чтоб снова вернуться к этим берегам». Пожелание моё сбывалось несколько лет подряд. А потом были другие города и другие берега.
Магия добра
Окно кухни в старом доме выходило на запад. Вечером, когда в других комнатах сгущались сумерки, кухню заливало ярким светом. Мама подводила меня к окошку, и мы смотрели, под каким одеялом ложится спать солнышко. В череде однообразных будней я часто вспоминаю мамины сказки, и полоска цветного закатного неба для меня до сих пор — одеяло солнышка. Сегодня солнышко выбрало бледно-розовое покрывало, как в тот вечер, когда мама рассказала мне сказку про Малинку.
Мама говорила, что Малинка — волшебница, и увидеть ее невозможно. А я видела. Лет десяти, невысокая, голубоглазая и улыбчивая девочка. В красном сарафанчике и блузе с вышивкой. Где я ее встречала? В лесу среди деревьев Малинка мелькала, грибы собирала, на речке появлялась — рыбу ловила, в огороде работала и корову доила. Все это я замечала, когда у бабушки на хуторе гостила.
А потом Малинка пропала. Я спрашивала про нее всех, и даже дядю Федора — участкового, но они лишь разводили руками и говорили, что отродясь в этих краях никакой Малинки не было. Но, поверьте мне, все-таки она была. В шкатулке с украшениями я храню ее ленточку, которую на лугу в ягоднике нашла. Малинка появилась там неожиданно, и тут же пропала в вечернем тумане. А бантик за куст зацепился…
Мы сталкиваемся с выбором каждый день: у перекрёстка, в магазине, даже во сне. Просчитать бы последствия, узнать заранее, как карта ляжет… Но – увы! – сделать это чаще всего невозможно. А что если?.. Переживать, радоваться, замечать оттенки – вот чему учат сюжеты, вошедшие в этот сборник.
Сборник включает рассказы писателей, которые прошли интенсивный курс «С чего начать» от WriteCreate. Лучшие работы представлены в этом номере.
В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.
«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
Книга Павла Парфина «Мексиканская любовь в одном тихом дурдоме» — провинциальный постмодернизм со вкусом паприки и черного перца. Середина 2000-х. Витек Андрейченко, сороколетний мужчина, и шестнадцатилетняя Лиля — его новоявленная Лолита попадают в самые невероятные ситуации, путешествуя по родному городу. Девушка ласково называет Андрейченко Гюго. «Лиля свободно переводила с английского Набокова и говорила: „Ностальгия по работящему мужчине у меня от мамы“. Она хотела выглядеть самостоятельной и искала встречи с Андрейченко в местах людных и не очень, но, главное — имеющих хоть какое-то отношение к искусству». Повсюду Гюго и Лилю преследует молодой человек по прозвищу Колумб: он хочет отбить девушку у Андрейченко.