Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу - [29]

– Это вам! – сунули мне в руки сафьяновый футляр, попав с третьего раза. Да и то… лишь потому, что я поймала бедуина в крепкие объятия, а Шушу отловила африканца и ультимативно предложила ему направить бурный поток энергии в благое русло. И это не о том, о чем многие бы непременно подумали! Змеелюдка просто предложила деду попрактиковаться на коврах.

– Спасибо! – с трудом отцепила я от подношения скрюченные старческие пальцы и отодвинулась.

– Открывайте и надевайте! – приосанился бедуин, кося одним глазом мне в вырез платья, а другим на ноги эльфийки. Многостаночник, вашу Машу!

– Не экономь! – предостерегла няня, оттесняя окривевшего посланца. – Косеть лучше всего от чего-то покрепче и не такого опасного для здоровья!

В то время как эта парочка выясняла: кто чего имел в виду и где этот вид у кого расположен, я открыла футляр.

Там сверкала отполированными алмазными гранями изящная витая цепочка бело-желтого золота с кулончиком из красивого радужного камня. Ожерельем я бы это не назвала, но уже где-то очень близко. Можно сказать, тепло. Вокруг камешка изогнутой волнистой формы вилась элегантная золотая оплетка, в узлах которой испускали яркие лучики мельчайшие напыленные не то стразики, не то даже фианиты или цирконы. Уж очень ярко в глаза солнечная радуга била. Но вещица явно дорогая, изящная и сама просилась в руки, излучая почти мистическое тепло.

Я взяла гладкий отполированный камешек и рассмотрела поближе.

То, что поначалу показалось мне простой оплеткой, было не то мотыльками, не то другими занятными конструкциями, крылья которых составляли сердечки. Верх, где крепилось кольцо для цепочки, опять было замысловатым не то мотыльком, не то двумя сердечками. Исполнено с огромным вкусом и любовью к своему делу. Однозначно, работа мастера.

В моих руках камешек на какую-то секунду загорелся на свету, словно алмаз. Но увы. Алмазом он не был. Мне показалось. Это была всего лишь обманка – недорогой радужный камешек наподобие тех, которые я в последнее время носила в ушах.

– Красота! – завороженно прошептала Миримэ.

– Вот это да! – Шушу попыталась обкапать подарок слюной. Но поскольку слюна была ядовитой, я отодвинулась.

– Сколько стоит? – поинтересовалась здравомыслящая Эсме.

– Что за это хотят? – нахмурилась практичная шмырг.

– Это ценный приз за переход в следующий тур, – пояснил европеец, мужественно сражаясь с африканцем за право пользования посохом и заслоняя обзор бедуину для возвращения того в деловую среду.

– Спасибо, конечно. – Я не сводила взгляда с шикарного подарка. – И что мне нужно сделать?

– Вы согласны пройти следующее испытание? – Деды прекратили интернациональный теракт и сплотили силы перед моим лицом.

– Да, – кивнула я. А что тут скажешь?..

– Тогда позвольте надеть эту вещичку на вашу лебединую шею, – выступил бедуин вперед.

– Почему это ты? – заволновался африканец.

– Потому что я старше! – объяснил дедуля, гордо выпятив грудь.

– Относительно чего? – влезла няня. – Сотворения мира?..

– Нет! – обиделся бедуин. – Я старший по званию.

– И давно?! – прищурился европеец.

Выяснения грозили перейти на новый виток разборок. У нас были еще незаконченные дела. К тому же стоило выспаться.

Исходя из этих причин, я выхватила украшение и попыталась надеть.

Дедули, видимо, посчитали такое самоуправство ущемлением своих прав и манкированием обязанностями. Старцы дружною толпой рванули ко мне.

В результате атаки меня смели с ног и плотно утрамбовались сверху. Я начала понимать Магриэля…

Бедуин пополз дальше, старательно ставя вешки локтями и коленками. Маголику я уже сочувствовала от всей души…

Европеец из самой ни на есть северной части Финляндии остался на месте, но зато решил вдумчиво изучить свое местоположение и заерзал. Африканцу сие не понравилось, и он прекратил чужие исследования вердиктом посоха.

Но тут, слава тебе господи, вмешалась няня, быстренько раскидавшая испытателей моего хрупкого здоровья и чугунного терпения. Спасительница вовремя отскребла меня от пола.

– Ты как, ребенок? – На меня с тревогой взглянули карие глаза.

– Я люблю эльфов! – сообщила я глазам, плавая в тумане.

– Белая горячка, – констатировала орчанка. Снисходительно уточнила: – Их нельзя любить, они жесткие.

– Все равно люблю! – заупрямилась я, скребя по шее.

– А что это у вас? – полюбопытствовал африканец, подползая из дальнего угла.

– Колючка, – машинально ответила я. – Фикакуса подарила. Вроде как сувенир на память.

– В вас стреляла колючками женская особь фикакуса?!! – испуганно уточнил бедуин, сползая по шторам с карниза.

– Да, – подтвердила я. – И не в меня одну! Всем досталось.

Кувырла продемонстрировала изнанку своей перепончатой ладошки.

– Это катастрофа! – задрыгал ногами в вазе европеец. – Она же ядовитая! Вы бы все уже умерли!

– Извините, – я тоже сегодня была не в меру ядовитой, – мы об этом не знали! Нас заранее не предупредили. Иначе бы точно померли. С перепугу!

Девочки согласно покивали, выстроившись клином и потихоньку напирая на противника.

– Почему вы живы? – продолжал искренне недоумевать африканец. – Женские особи фикакуса настолько ядовиты, что убивают колючками в течение пары минут!