Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу - [25]

– Если мы сейчас туда не пойдем, то кого-то туда понесут.

Я впечатлилась. Лично мне не улыбалось тащить на себе Миримэ. Она девушка, безусловно, хрупкая, но все же не невесомая. Ар’Инну хотя бы можно катить…

– Няня, мы сегодня будем кушать? – выдала я первое, что пришло в голову. И не прогадала.

Шмырг немедленно отвлеклась от наведения чистоты на отдельно взятой эльфийке и, всплеснув ручками, разохалась:

– Ребенок хочет кушать! Какая прелесть! Здоровый аппетит – признак здорового тела!

Я не стала уточнять: «здорового» – в каком смысле. Вдруг она имела в виду объемы… В общем, я подобрала подол платья и сравнительно бодрым шагом поцокала в ту сторону, куда удалились остальные члены команды заговорщиц.

Вскоре меня обогнала шипящая на очень непонятном, но весьма эмоциональном языке Миримэ. Видимо, сочиняла эльфийские поэмы… матом, ой! – нет, метром.

Через несколько шагов мой каблук подвернулся, и я накренилась, размахивая руками в надежде за что-то уцепиться. Не судьба… Вернее, не так – судьба у меня была! – плюхнуться на что-то мягкое, теплое и шевелящееся.

Когда я перестала визжать, меня довольно бодро доставили до дверей.

Это была незабываемая поездка. Впрочем, у меня в этом мире все поездки незабываемые.

Так вот, если кто-то скакал на большом мяче в качестве упражнения, тот меня поймет! Няня выполняла роль самопрыгающего мяча, а сверху громоздилась я, не знающая куда девать ноги. То ли поднять, чтобы не мешались, – но было жалко шмырга, то ли опустить, чтобы отталкиваться, – но в этом случае шмырга становилось еще жальче.

Мы уже практически приблизились к заветной двери, столь гостеприимно распахнутой, как сзади раздалось деликатное покашливание и робкий голос:

– Лейни и лайни[6]…

Мы развернулись посмотреть, кто там такой преувеличенно вежливый.

Перед нами стоял давешний отряд стражи во главе с немного помятым начальником. Зато щиты у них стали прямые! И сабли!

– Да-да?.. – вспомнила я о воспитании, стараясь не думать, в каком виде я нахожусь перед мужчинами.

– Извините, дамы, – начал прочувствованную речь командир пятерки. На этот раз стражник держал глаза опущенными долу. – Мне бы с лайни поговорить.

– Я слушаю, – вынырнула снизу няня, поднимая меня на сильных руках и ставя вертикально. При этом мне ревниво одернули юбку и загородили собой.

– Уважаемая лайни, вы бы не хотели поменять место службы? – Начальник перестал делать вид, что он не смотрит на мои ноги, и приступил к обсуждению волнующего его вопроса.

– С чего бы это? – подозрительно поинтересовалась Ар’Инна, пока я интенсивно кивала в знак согласия. Похоже, сигнализировала не одна я, поскольку стража что-то рассматривала за моей спиной.

Я мельком оглянулась, скользнув взглядом по остальным участникам трагикомедии.

Так и есть…

Вся наша дружная компашка застряла в дверях и разнообразно выражала горячую и самоотверженную готовность прямо сейчас расстаться с няней. Шушу, например, выводила кончиком хвоста вензеля в виде сердечек и отправляла страже с воздушными поцелуями. А я-то, наивная, думала, что это они от вида няни так куксятся…

– Видите ли… – замялся старший.

– Не вижу! – отрезала шмырг, оттесняя меня внутрь и показывая всем остальным дамам внушительный кулак. – Мужчина должен выражать свои мысли четко, быстро и в двух словах!

– Каких? – заинтересованно вякнули с задних рядов воины.

И получили ответ.

– Да, дорогая! – проинформировала бронированных мужчин Ар’Инна и впихнула дам в наши же апартаменты. После чего милостиво сообщила в узкую щель, перед тем как захлопнуть дверь: – Я подумаю… когда дитё вырастет.

– Да, дорогая! – дружно оттарабанили стражники только что выученный урок.

Дверь с грохотом отрезала нас от свежевыдрессированной половины человечества. Все дамы, включая меня, вздрогнули и преданным собачьим взглядом уставились на няню.

Та грозно обвела нас очами-кнопками, заложила руки за спину и принялась скакать вдоль нашей шеренги со свежей порцией нравоучений.

– Можете даже не рассчитывать на мое отсутствие! – Пухлый пальчик замаячил перед носом Кувырлы.

Заслонившаяся «аксесюром» бабуля засмущалась и сделала покаянное лицо. Выражение этого лица было таким, что у всех остальных пропал дар речи, атрофировался слух и умерла совесть. Поэтому остаток морали мы простояли живописной скульптурной группой, очнувшись на словах:

– А теперь все марш мыть руки!

И мы ломанулись по команде. Зачем нас понесло в спальню, причем всех разом – известно лишь одному Богу или женской интуиции. Но и то и другое наукой до конца не изучено…

– Ой! – воскликнула Миримэ. Она углядела что-то впереди и внезапно замедлилась.

– Ага! – азартно присоединилась к ней Шушу.

– Ни-и-че-го себе! – протянула Эсме, втиснувшись между двух подруг.

– Какая прелесть! – зачмокала губами Кувырла, широко растопыривая перепончатые руки.

– Ик! – Это все, на что меня хватило, когда я узрела своего подросшего фикакуса рядом с такой же особью, только более интенсивного цвета – изумрудного с золотисто-коричневыми пятнышками. Она обвилась вокруг нашего экземпляра и взяла в захват нашего Кусика, словно кобра добычу.

На столе высился огромный керамический горшок. Пустой.