Затонувший мир - [27]

Что же касается Беатрис, то, несмотря на внешнюю отчужденность, между ними оставался не выраженный словами, подразумеваемый союз, основанный на предчувствиях об уготованной им символической роли в будущем.

Множество сигнальных разрывов появилось над лагуной, где находилась испытательная станция и дом Беатрис, и Керанс прикрыл глаза, защищаясь от яркого света усеявшего небо световых пятен. Через несколько секунд за илистыми отмелями к югу показались ответные сигнальные разрывы, и послышались глухие раскаты, вскоре смолкнувшие.

Итак, незнакомец, прилетевший на гидроплане, был не один. При мысли о неизбежном вторжении Керанс взял себя в руки. Расстояние между сериями ответных разрывов было слишком велико и свидетельствовало о наличии нескольких групп, а также о том, что гидроплан был всего лишь разведчиком.

Плотно прикрыв за собой проволочную дверь, Керанс прошел в комнату, сняв со спинки стула куртку. Вопреки своим привычкам, он прошел в ванную и остановился перед зеркалом, критически осматривая недельную щетину. Волосы его были белыми и отливали перламутром, и это вместе с бронзовым загаром и погруженными в себя глазами придавало ему внешность бродяги, живущего на тихоокеанских островах ловлей жемчуга и случайным заработком. Из разбитого дистиллятора, установленного на крыше, натекло полное ведро мутной воды, он зачерпнул немного этой воды и сполоснул лицо, что также нарушало его установившиеся привычки.

При помощи багра разогнав несколько игуан, устроившихся на причале, он спустил в воду катамаран и медленно поплыл. Под катамараном проплывали груды зарослей, по поверхности воды скользили жуки и водяные пауки. Было несколько минут восьмого, температура около восьмидесяти градусов, сравнительно прохладно и приятно, воздух чист от облаков москитов, которых позже выгонит из гнезд жара.

Когда он плыл по протоку длиной в сто ярдов, ведущему в южную лагуну, над его головой возникло еще множество сигнальных разрывов: слышалось гудение гидроплана, носившегося туда и сюда по лагунам, иногда на мгновение мелькала фигура человека в белом, склонившегося над контрольной доской. Керанс ввел катамаран в лагуну и поплыл спокойно среди свисающих листьев папоротника, следя за водяными змеями, сброшенными со своих мест набегающей волной.

В двадцати пяти ярдах от берега он поставил катамаран на якорь среди свешивавшихся с крыши полузатонувшего здания хвощей, взобрался по бетонному склону к пожарной лестнице и по ней поднялся на плоскую крышу, возвышавшуюся над волной на пять этажей. Там он лег за низким фронтоном и посмотрел в сторону стоявшего недалеко дома Беатрис.

Гидроплан шумно кружил у маленького залива на противоположной стороне лагуны, летчик направлял его туда и сюда, как всадник горячую лошадь. Взлетело еще несколько сигнальных ракет, некоторые — в четверти мили от Керанса. Следя за самолетом, Керанс услышал низкий, но мощный рев — крик животного, но не игуаны Рев приближался, смешиваясь с шумом моторов, сопровождаемый треском ломаемых растений. Вдоль всего пути самолета в воду падали папоротники и хвощи, их ветви свешивались вниз, как спущенные знамена. Казалось, все джунгли разрываются надвое. Полчища летучих мышей взмывали в воздух и в панике носились над лагуной. Их зловещие крики заглушались ревущими турбинами гидроплана и разрывами сигнальных ракет.

Внезапно вода в горле узкого залива поднялась на несколько футов в воздух; казалось, что-то прорвало затор из бревен и, разрывая береговую растительность, хлынуло в лагуну. Из залива рванулась миниатюрная Ниагара пенящейся воды, на гребне ее появилось несколько моторных лодок, подобных катеру Риггса. На их черных корпусах были нарисованы огромные глаза и зубы дракона. На каждой лодке находилось с дюжину смуглых людей в белых шортах и фуфайках. Лодки понеслись к центру лагуны, с их палубы в общей сумятице поднимались к небу последние сигнальные ракеты.

Полуоглушенный шумом, Керанс смотрел вниз на множество длинных коричневых тел, плывущих в кипящей воде. Массивные хвосты животных взбивали пену. Таких огромных аллигаторов он никогда не видел, некоторые из них достигали двадцати пяти футов в длину. Прокладывая себе путь в чистую воду, они яростно теснили друг друга, собираясь полчищами вокруг теперь неподвижного гидроплана. Человек в белом костюме стоял у открытого люка, сложив руки на поясе и возбужденно глядя на стаю рептилий. Он лениво махнул экипажам трех катеров, затем жестом указал на лагуну, как бы приказывая встать тут на якорь.

Когда по приказу лейтенанта-негра моторы катеров вновь были выключены, и катера поплыли к берегу, человек в самолете осмотрел критическим взглядом окружающие здания, на его строгом лице появилась самодовольная улыбка. Аллигаторы, как стая собак, собрались вокруг своего хозяина, в воздухе с криками реяла стая птиц — ржанок и кроншнепов, — сопровождающих крокодилов. Все больше и больше аллигаторов присоединялось к стае, плывя плечо к плечу в белой пенистой спирали, пока их не собралось не менее двух тысяч — огромная стая, настоящее воплощенное зло.

С криком, от которого из воды высунулось две тысячи крокодильих морд, пилот вновь склонился к приборам. Пропеллеры ожили и подняли гидроплан над водой. Рассекая огромными плоскостями оказавшихся на пути крокодилов, самолет направился в соседнюю лагуну, огромная масса аллигаторов вздымалась ему вслед. Несколько крокодилов отделились от стаи и парами плавали вдоль берегов, шаря в окнах затопленных зданий и прогоняя занявших свои посты игуан. Другие крокодилы вкарабкивались на едва выступающие из воды крыши. В центре лагуны вода продолжала кипеть, изредка там мелькало белое брюхо крокодила, убитого гидропланом.