Затонувшая Венеция - [4]

Сняв ласты, Карло сел на ступеньки лестницы и стал греться. Таку и Хамада пролезли через окно и присоединились к нему. Они перекинулись парой фраз по-японски, они явно были взволнованы. Карло мрачно смотрел на них.

Хамада повернулся к нему.

— Вот та картина нам нравится. — сказал он. — Мадонна с младенцем.

— Что? — воскликнул Карло.

Хамада поднял брови.

— Мы бы хотели забрать ту картину с собой в Японию.

— Но это невозможно! Картина сделана из маленьких кусочков, приклеенных к стене — её невозможно забрать!

— Итальянское правительство разрешило это… — начал Таку, но Хамада жестом остановил его.

— Да, мозаика. Мы используем инструменты для работы под водой, которые мы привезли. Археология, вы понимаете. Вырезаем блоки из стены, кирпичи, нумеруем их и собираем на новом месте в Японии. Над водой. — Он широко улыбнулся.

— Вы не можете сделать это. — Карло был оскорблен до глубины души.

— Я не понимаю. — сказал Хамада. После повторил — Итальянское правительство разрешило это.

— Что мне дело до правительства… — со вздохом сказал Карло, внутри него все кипело. Что хорошего в том, что Мадонна уедет в Японию? Они же даже не христиане. — Правительство там! — сказал он, в запальчивости показывая на юго-восток, что, вне всякого сомнения, смутило слушателей ещё больше.

— Это место никогда не было Италией! Это Венеция! Республика!

— Я не понимаю. — сказал Хамада. И снова повторил, как заклинание — Итальянское правительство разрешило это.

— Господи, — выдохнул Карло. И, превозмогая себя, спокойно спросил — сколько времени это займет?

— Сколько займет? Мы будем работать сегодня и завтра, разберем стену, после наймем в Венеции баржу, чтобы перевезти кирпичи.

— Останетесь здесь на ночь? Я сам не собираюсь оставаться здесь на ночь, черт побери!

— Мы взяли для вас спальник.

— Нет. — Карло был в ярости. — Я не останусь тут, вы ничтожные языческие стервятники. — Он стянул свой акваланг.

— Я не понимаю.

Карло вытерся и начал одеваться.

— Я оставлю вам баллоны с воздухом и вернусь сюда завтра днем. Понимаете?

— Да, — сказал Хамада, без выражения глядя на него. — Приведете баржу?

— Что? Да, да, я приведу вам баржу, вы ничтожные, ублюдочные засранцы. Падальщики… — бубнил он себе под нос, отвязывая лодку.

— Надвигается шторм. — четко сказал Таку, указывая на север.

— Вас утопит! — Карло вопил, отталкиваясь и начиная грести. — Понимаете?

Он вышел в лагуну на одних веслах. Шторм был уже близко, ему приходилось торопиться. Он поднял парус, постаравшись натянуть его максимально широко. Дул северный порывистый ветер. Лодка прыгала по гребням волн, оставляя позади белый пенистый след, резко контрастирующий с темным небом. Облака наползали сзади как темный занавес, четко отделяя жизнь от смерти. Это был первый крупный шторм с 2040 года, тогда Венецию словно накрыли черным покрывалом, из которого сорок дней лилась вода. Больше такого в мире не было нигде и никогда…

Он уже добрался до развалин Бурано. На фоне темного неба он видел только наклонившуюся колокольню. Неожиданно он понял, почему ему так не нравится Бурано, сам вид этого богом забытого города: это было будущее Венеции, какой она станет. Если уровень воды поднимется ещё на три метра, Венеция станет ещё одним большим Бурано. Даже если вода не поднимется, все больше людей уезжают из Венеции каждый год… Однажды она опустеет. Его снова охватила печаль, он словно снова стоял перед той Мадонной, в его душу вцепились черные руки отчаяния.

— Черт, — выругался он, глядя на изуродованную колокольню, но на душе не стало легче. Ему не хватало слов. — Черт, черт, черт!

Сразу за Бурано налетел первый шквал. Его едва не выкинуло из лодки. Он почти ничего не мог сделать, он привязал себя к корме, закрепил руль и перебрался на палубу, чтобы спустить парус, кляня все на свете. Карло зарифил парус, оставив для ветра кусочек размером с носовой платок. Даже после этого лодка дергалась на волнах, а мачта скрипела так, словно она сейчас сломается… Ветер, ревя, рвал шапки пены с гребней волн и подбрасывал их в воздух, белая пена шипела во мраке ночи…

Нужно искать убежище в Мурано, понял Карло. С неба лил дождь. Он был холодным и падал почти горизонтально из-за ветра. Мачта скрипела, хоть Карло и свернул парус почти полностью. Карло попроси господа о помощи, поднялся, и спустил до конца парус своими холодными, негнущимися пальцами. Затем он снова свернулся в закутке под палубой и отчаянно цеплялся за все, пока лодку мотало туда-сюда. Лодка едва не черпала воду, один раз ему пришлось быстро отводить руль в сторону, чтобы особенно высокую волну встретить носом. Каждая волна казалась больше предыдущей, когда лодка оказывалась меж двух волн, он уже не видел горизонт.

Что же делать? Бросить весла? Нет, это не выход. Ему надо держать нос по волне… О нормальном управлении лодкой в такое волнение и думать не стоит. Его несло по волнам, если он проплывет Мурано и Венецию, то окажется в Адриатическом море.

Пока он размышлял, его лодку качали волны. При таком ветре мачта успешно заменяла туго натянутый парус; ветер, как ему казалось, дул чуть с северо-западу. Он впервые попал в такой шторм, быть может, это самый сильный шторм в истории Венеции.