Заткнись и поцелуй меня - [91]

Мочевой пузырь уже едва не лопался, и Шала ринулась в указанном направлении. Однако не успела повернуть ручку, как дверь сама распахнулась, и на пороге возник Хосе. Голый. Ну ладно, с белым полотенцем на бедрах.

– Твою мать! Скай меня убьет. – Он захлопнул дверь.

Сдерживая хохот, Шала вернулась в гостиную к Марии.

– А другая ванная у вас есть? Кажется, эта занята.

Очень хотелось рассказать подруге всю историю, но Хосе вряд ли оценит.

– В моей комнате. Первая дверь налево.

– Спасибо.

Несколько минут спустя, осчастливленная Шала вышла в коридор, и в тот же момент из соседней двери появился Хосе. «Ну хоть на сей раз он одет».

Он виновато пожал плечами и кивнул:

– Прости. Я не знал, что кто-то уже приехал. Как раз собирался выходить.

– Все нормально, – усмехнулась Шала. – Наверное, это мы рано заявились.

Хосе улыбнулся:

– Мы встречались, но так и не были представлены должным образом.

– Блин, без розового халата тебя и не узнать.

Он рассмеялся и в этот момент стал безумно похож на Рэдфута… Шала решила, что Хосе ей явно нравится.

* * *

Через полчаса после прихода Скай сидел в столовой с Хосе, Рэдфутом и Лукасом. Мужчины играли в «Скрэбл», а Шала помогала Марии на кухне.

– Нет такого слова, – возмутился Лукас.

– Есть. Вакои.

– И что это?

– Священное слово, – объяснил Рэдфут.

– Ты не захочешь подробностей, – пробормотал Скай себе под нос.

– Знаете, какое священное слово приходит мне на ум прямо сейчас? Фигня! Можно использовать только английский язык. Только английский, – настаивал Лукас.

Спорить с Рэдфутом по поводу лексикона коренных американцев… Скай рассмеялся. Пусть он и сходил с ума из-за скорого отъезда одной упрямицы, но здесь было весело. Каждые несколько минут он заглядывал на кухню, и что-то в том, как Шала смотрелась в знакомой ему с детства обстановке, казалось очень правильным.

– Хосе, – позвал Лукас, – твоя очередь. И не притворяйся, будто читаешь газету, я в курсе, что ты выискиваешь слова.

Хосе усмехнулся:

– А этот парень принимает свой «Скрэбл» всерьез, да? – Затем уставился вниз на свою дощечку с буквами и начал составлять слово. – И я не притворялся, я читал. Статью о сенаторе Блэнтоне. Вы знали, что он учился в школе Бьюфорда? Здесь сказано, что он был квотербеком «Бьюфордских бульдогов». Черт, мы могли играть друг против друга, когда я был в школьной команде.

– Добавь ему восемь очков, – велел Лукас, подсчитав буквы Хосе.

Скай записал.

– Разве он не старше тебя?

Хосе оглянулся на газету, словно по фото пытался определить возраст сенатора.

– Ага. Но, блин, было бы приятно думать, что я пару раз надрал президенту задницу.

– Раз уж он баллотируется в президенты, и у него здесь корни, может, он как-нибудь подсобит Совершенству и другим местным городкам. – Рэдфут напряженно сверлил доску взглядом. – Я читал о нем много хорошего.

– Только Марии не говори. – Скай вновь повернулся к кухне, чтобы еще раз мельком увидеть Шалу. – Она Блэнтона не переваривает.

– У Марии хороший вкус, – заметил Лукас.

– Накопал на него что-то грязное?

– Не совсем. Мы играем или говорим о политике?

– Знаешь, кто бы сделал карьеру в политике? Твоя женщина. Сегодня она блистала. – Рэдфут посмотрел на Ская.

И тот вновь уставился в сторону кухни. Его женщина. Почему же то, что отец так ее называет, с каждым разом беспокоило Ская все меньше?

* * *

– Мэтт звонил? – спросила Шала, почувствовав, что Мария о чем-то задумалась.

– Нет. Слава богу.

– Это, конечно, не мое дело, но если вы и правда любите друг друга, то, может…

– Ничего не выйдет. – Подруга отвела глаза. И вновь это ощущение недосказанности. – Достанешь соус для салата?

То есть, заткнись уже. Шала уважала ее желание.

Из столовой донесся смех, и они обе повернулись в ту сторону.

– Не представляешь, как здорово вновь это слышать. Клянусь, в этом доме всю неделю никто не смеялся.

– Включая тебя?

Ответить Мария не успела – появился Скай и с порога поддразнил:

– Я чую запах чеснока.

Сестра замахнулась на него ложкой:

– Убирайся с моей кухни.

– Я просто пришел за чаем. – Скай наполнил стакан и, остановившись за спиной Шалы, наклонился к ней. – Я горд. Рэдфут не устает тебя нахваливать.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Он поцеловал ее и выпалил:

– Нам сегодня нужно поговорить.

– О чем?

Хотелось верить, что Скай имеет в виду, мол, пора разобраться в их отношениях. Да, он вел себя так, будто без ума от нее. Но слова делали чувства несомненными. И Шала нуждалась в чем-то несомненном.

– Тебе еще опасно уезжать.

Она не стала спорить. Позже они поговорят. Вот только не о них. И это, оказывается, больно.

Когда Скай ушел, Шала вдруг обнаружила, что Рэдфут тоже уже на кухне. Он стоял у плиты и беседовал с дочерью. А через мгновение подошел к Шале и положил руку ей на плечо:

– Ты делаешь его счастливым, Голубые Глаза.

Она улыбнулась:

– Это взаимно.

А про себя добавила: «Вот бы он еще немножко мне открылся».

Вскоре все собрались за обеденным столом. Разговор за едой в основном состоял из забавных историй о Хосе, Марии и Скае. То и дело звучал смех. Для Шалы это был лучший ужин за долгие годы. И дело не в еде – хотя и она оказалась прекрасна, – а в компании. Затем Рэдфут налил всем десертного вина, и только Лукас продолжал пить чай.