Заткнись и поцелуй меня - [81]

– Прости, что вел себя как придурок тем утром.

– Как я понял, ночь тогда у тебя выдалась тяжелая.

– У меня выдалось целых три тяжелых ночи.

– Ты и правда выглядишь как побитое дерьмо, – заметил Скай, изучив Хосе.

Тот усмехнулся:

– И чувствую себя так же. Отец рассказывал, что я пробил стену? Моя голова вошла прямо в гипсокартон. Можно различить форму моего носа и всего остального.

– Серьезно? – Скай не мог сдержать смех.

– Ага, а утром Мария пролила на меня горячий кофе. Сожгла к чертям мои причиндалы.

Хохот стал громче.

– О, это объясняет горчицу!

Хосе тряхнул головой, с его лица исчезло все веселье.

– Я облажался.

– В смысле?

– С Марией. Надо было хватать ее, когда был шанс. – Он вздохнул. – Что бы ни случилось, Скай, если эта женщина, Шала, тебе дорога, ни в коем случае ее не отпускай. Иначе пожалеешь.

– Тут все не так, – начал Скай, но слова и на слух, и на вкус ощущались ложью.

Брат встал:

– Спасибо… что выслушал.

– В любое время. – А когда он направился к двери, Скай добавил: – Знаешь, что Рэдфут сказал о построенных тобой зданиях? Ну, тех, что в Вегасе и Нью-Йорке? Что он гордится тобой.

В глазах Хосе отразилось удивление.

– Сказал тебе?

– Всем вокруг. Болтал, мол, когда ездил к тебе в Нью-Йорк, ты взял его на экскурсию. А еще он привез с собой журналы со статьей о тебе и раздавал их каждому встречному.

Судя по его лицу, Мария была права: Хосе и Рэдфуту необходимо поговорить.

– Эй. – В кабинет просунулась голова Марты. – Я проводила Филлипа и мисс Уинтерс в комнату для допросов. – Ее взгляд метнулся к Хосе. – Выглядишь так, будто встретился с мистером Уродство, и он решил прилипнуть к твоему лицу.

Он подарил Марте ту самую улыбку, которую когда-то использовал на школьной медсестре:

– Вот же, а я только собирался сказать то же самое о тебе.

Марта хихикнула и погладила его по руке:

– Ты никогда за словом в карман не лез.

– Спасибо, Марта. – Скай оставил парочку общаться, а сам пошел на поиски Шалы.

* * *

Рэдфут колотил в дверь Вероники. Они должны поговорить, черт возьми! Недавно позвонил Рамон, настаивая на встрече с советом племени, но прежде необходимо все обсудить с матерью парня.

Старые пердуны из совета наверняка порекомендуют узаконить их отношения. Честно говоря, Рэдфут не сомневался, что к тому все и идет, учитывая видения. Однако после истерики Вероники уже не был так уверен.

– Убирайся! – раздалось из-за двери.

– Только когда ты со мной поговоришь. Клянусь, если не откроешь, я разобью палатку и останусь здесь ночевать.

Он не лгал, и Вероника об этом знала. Задняя дверь распахнулась, и в проеме появилась она… Прекрасное лицо опухло и покраснело, словно Вероника плакала много часов. Сердце пронзило чувство вины. Рэдфут пришел сюда с единственной целью: убедить ее выйти за него замуж. Он предполагал, что Вероника может колебаться, но если она совсем-совсем этого не хочет…

Рэдфут потянулся к ней, но она отшатнулась. Как же больно.

– Чего ты хочешь? – спросил он. – Скажи, чего хочешь, и я все сделаю.

В карих глазах блеснули слезы.

– Хочу вернуться в прошлое и не лезть к тебе в больничную койку. Хочу встречаться с тобой пару ночей в неделю и отдавать лишь малую часть себя. Ты все разрушил.

– Ничего не разрушено.

– Рамон собирается идти в совет. Ты знаешь, что они скажут. Они потребуют, чтобы ты поступил правильно, или изгонят тебя из своего круга.

Рэдфут стиснул зубы:

– Плевать. Пусть засунут свое решение себе же в задницы.

Вероника вытерла слезы.

– Это ничего не изменит. Как смотреть в глаза собственному сыну, зная, что ты шлюха?

– Не смей себя так называть! – зарычал Рэдфут. – В том, что было между нами, нет ничего постыдного. – Он ударил себя в грудь. – Ты дорога мне. Я хочу разделить с тобой жизнь. Хочу состариться рядом.

– Так вот к чему это? Думаешь силком на мне жениться, чтобы я принадлежала тебе и была вынуждена о тебе заботиться.

Внутри опять заворочалась вина. Да, он хотел на ней жениться.

– Ты никогда не будешь мне принадлежать, Вероника. А забота – она обычно взаимная.

Ее лицо окаменело.

– Я не идиотка, Рэдфут. Я уже в этом плавала.

– Значит, это правда? Ублюдок тебя бил. И меня ты считаешь таким же.

– Все вы одинаковы. – Во взгляде Вероники сверкнула ярость.

– Нет. Не одинаковы. – Рэдфут шагнул ближе, но боль в ее глазах заставила его остановиться. – Я все исправлю.

Вероника покачала головой:

– Слишком поздно. Рамон собирается говорить с советом, и если я не выйду за тебя, он будет думать обо мне плохо. Мой сын будет думать обо мне ужасные вещи! Но не обольщайся, я никогда тебя не прощу.

– Еще не поздно. – Рэдфут мечтал прикоснуться к ней, обнять ее и оставшиеся годы своей жизни доказывать, что не все мужчины козлы. Но если Веронику осчастливит только свобода… что ж, он подарит ей свободу. Осталось только придумать, как это сделать.

* * *

Шала хмуро ерзала на стуле – трусики опять пробрались меж ягодиц. Но едва открылась дверь, сердце в груди подпрыгнуло от радости, граничащей с болью. Скай! Шала предполагала, что он будет здесь, а когда он сразу не пришел, разнервничалась еще сильнее. Кому понравится допрос в исполнении техасского рейнджера?