Заткнись и поцелуй меня - [76]

– Спецоперациями? – растерянно пробормотал Скай.

– Ага, иногда. Но в основном слежу, чтоб невинные люди не пострадали.

– И?

Лукас указал себе за спину:

– Шала Уинтерс одна из этих невинных. Не делай ей больно.

Скай инстинктивно рванул вперед:

– Ты сам на нее запал? В этом проблема?

Друг опешил:

– Черт, нет! Ничего подобного.

– Тогда не вмешивайся, – рявкнул Скай и тут же об этом пожалел.

Лукас смерил его жестким взглядом:

– Обычно я так и поступаю. Умею не лезть в чужие дела. Но ты привел ее сюда. Впутал меня. И да, я знаю, что ты не просил совета, но я все же скажу: она отличается от девиц, с которыми ты привык крутить. Помни об этом.

Он скрылся за дверью, а Скай остался, чувствуя себя полным засранцем.

* * *

Все еще в тонких пижамных штанах и футболке, Хосе стоял на пороге кухни и наблюдал, как Мария передвигается от стола к стойке. Судя по усталым глазам, спала она плохо. Когда они с Рэдфутом вернулись домой из участка, Мария была в своей комнате. Хосе едва не постучал, чтобы узнать, как она, но отец остановил его вопросом: «Ты любишь боль?» Хосе ничего не понял и полный переживаний ушел к себе.

– Ты как? – спросил он теперь.

Мария обернулась с кофейником в руке и солгала:

– Прекрасно.

А вот глаза ее сказали правду.

– Угостишь? – Хосе кивнул на кофейник. А когда она молча указала на шкафчик, достал оттуда чашку. Затем огляделся: – Где Рэдфут?

Мария пожала плечами:

– Думаю, пошел на встречу с советом племени. Он сказал, что дело касается «другой лошади».

– Ты ведь понимаешь, что они могут заставить его жениться на Веронике?

Она усмехнулась:

– Не представляю, чтобы хоть кто-нибудь сумел заставить Рэдфута сделать то, чего он не хочет.

– Наверное… – Хосе придвинулся ближе и через силу выдавил: – Между тобой и Мэттом и правда все кончено?

Мария еще выше задрала подбородок:

– Он женат. Как по-твоему?

– Если тебе от этого полегчает, – Хосе стиснул кулак и рассек ударом воздух, – я врезал ему как следует.

– Дракой ничего не исправишь.

– Ну не знаю, иногда помогает. – Заметив ее хмурый взгляд, он добавил: – Полагаю, это мужские заморочки.

Глаза Марии наполнились слезами.

– Глупые заморочки.

Хосе кивнул:

– Женщины превращают нас в глупцов. – Затем подошел еще ближе и всмотрелся ей в лицо, тоскуя по тому обожанию, что прежде светилось в ее взгляде. – Из-за тебя я совершаю глупости. Ты сводишь меня с ума.

Глаза Марии округлились, рот приоткрылся, словно эти слова ее озадачили.

Хосе сделал последний шаг и оказался прямо перед ней. Он стоял так близко, что мог почувствовать аромат ее шампуня. Хосе протянул чашку. Уставившись на нее, Мария начала наливать кофе. Их окутал горячий пар.

– Кажется, я все еще люблю тебя, Мария.

Она вскинула голову, в глазах цвета корицы кружило смятение.

– Что?

К несчастью, кофейник Мария так и не убрала. Хосе вскрикнул, когда кружка переполнилась, и горячая жидкость выплеснулась на его пальцы. Он выпустил чашку, та полетела ему в живот, и кофе моментально впитался в хлопчатобумажную одежду, едва ли не начисто сжигая кожу. С болезненным стоном Хосе дернул пояс, оттянул штаны и принялся дуть.

Мария повернулась к холодильнику, а в следующий миг уже стояла перед Хосе, оттянув его штаны еще сильнее – на добрых четверть метра – и выдавливая внутрь горчицу из бутылки. Прохладная субстанция успокоила жжение, но мозг отказывался понимать действия сумасшедшей женщины.

Хосе схватил ее за руку:

– Я не чертов хот-дог!

На ее губах заиграла улыбка.

– Горчица помогает при ожогах.

– Не смей смеяться, – прошипел Хосе, но совсем не имел этого в виду. Он бы предпочел видеть смех в ее глазах вместо боли – пусть даже сам от этой боли загибается.

Мария наконец отпустила штаны, захлопнула рот рукой и хихикнула. Хихиканье переросло в сдавленный хохот. И несмотря на полыхающие яйца, Хосе все же заставил себя произнести:

– Дай мне еще один шанс.

Смех оборвался. Мария провела пальцем по его губам:

– Не могу.

– Почему?

– Потому что она любит меня, – заявил голос позади них.

Хосе и Мария резко повернулись. В дверях стояли Мэтт и Рэдфут. Хосе замер. Нижняя часть тела все еще горела, а по ногам стекала желтая горчица. Рэдфут пожал плечами, как бы извиняясь.

Мария подошла к Мэтту. Желудок сжался, и Хосе приготовился узреть, как она бросится в объятия бледнолицего. Но вместо этого Мария замахнулась и со всей силы вмазала ему кулаком.

– Вот черт, – сказал Хосе.

– Вот черт! – Мэтт схватился за нос.

– Вот черт. – Мария встряхнула запястьем.

Мэтт поймал ее за руку:

– Ушиблась?

Нахмурившись, Мария отскочила назад и обернулась к Хосе:

– Возможно, это не только мужские заморочки.

После чего сцапала со стола сумочку и ключи и ринулась прочь.

Задняя дверь распахнулась, и, помешав беглянке скрыться, в комнату ворвалась Вероника Клауд.

– Ты! – ткнула она пальцем в Рэдфута, и во взгляде ее читались всевозможные способы его убийства. – Даже не смей идти в совет племени! Да я скорее соглашусь на клеймо шлюхи, чем насильно вступлю в еще один унылый брак.

И без лишних слов она крутанулась на пятках и вместе с Марией покинула дом.

– Вот черт, – пробормотал Рэдфут.

Яйца Хосе по-прежнему горели. По лодыжкам сочилась горчица.