Затея - [22]
— У вас в продаже отсутствуют многие необходимые продукты и вещи, которые у нас продаются свободно и в любом количестве.
— Это верно. Зато у нас то, что есть у вас и отсутствует у нас, стоит гораздо дешевле, чем у вас.
— Чего эти диссиденты все время подают заявления на поездки за границу?
— Безусловно, марксизм есть вечно живое творческое учение. Ведь еще сам Ленин говорил, что марксизм — не догма, а лишь руководство к ней.
— Вследствие наших ужасных условий существования у нас сложилось общество более высокое в духовном отношении, чем западное. У нас все-таки нет такого потребительского мещанства, как там.
— Это есть идеология нашего руководства, причем в самом грустном положении. Сами-то они живут припеваючи. Тратят безумные средства на свои идиотские спектакли, на вооружение, на великодержавные цели. А народ держат в нищете. А тут еще идеологи вроде тебя оправдывают это как благо, как преимущество.
— Я не оправдываю, а констатирую как факт. Я не против улучшения условий жизни. Но согласись, более аскетические условия жизни и ограниченность потребительской ориентации способствуют формированию типа человека, который в каком-то отношении предпочтительнее…
— Чушь! Во-первых, наши условия далеко не аскетические, а потребительская ориентация не ограничена никак. Дело в том, что у нас есть все то, что есть на Западе, но более низкого качества, в уродливых формах, достается уродливыми путями и т. д. Готов держать пари, что в квартире американского профессора твоего масштаба наверняка в десять раз меньше барахла, чем в твоей.
— Конечно, ему нет надобности держать дома все это. Он может в любое время купить все то, что ему нужно.
— Вот видишь! По крайней мере, в отношении вещной ориентации изобилие хороших вещей есть более надежное противоядие, чем их дефицит. А во-вторых, само понятие «тип человека» тут лишено смысла. В большом многомиллионном обществе встречаются все возможные типы людей. И когда говорят о типе человека данного общества, то имеют в виду наиболее часто встречающиеся здесь комбинаторные возможности. О каком духовном превосходстве нашего человека над западным можно говорить, когда наше убожество сравнительно с Западом именно в духовном отношении вполне очевидно.
— Ты меня неверно истолковываешь. Возьмем, например, литературу. Это же факт, что именно наша страна поставляет в мировую культуру подлинно духовную литературу. Пусть в форме «самиздата» и «тамиздата». Но все равно это есть продукт нашего народа.
— О чем ты толкуешь! Литература, разоблачающая зверства сталинского периода и нашу теперешнюю жизнь, — духовная?! Ерунда! Абсолютно ничего духовного в ней нет. Это всего лишь критический реализм, то есть самая примитивная форма искусства.
А в другой группе (на другом конце стола) идет другая, не менее содержательная беседа.
— Согласно Ленину, коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны. Советская власть есть. Электрификация есть, а коммунизма все нет и нет.
— Скорее наоборот. Коммунизм без электрификации даже легче построить. Почему? В темноте легче любую мразь за благо выдать.
— Ленинские слова нельзя брать как определение. Это — метафора.
— А что у нас не метафора?!
Я опускаю бытовые детали, поскольку нам важен лишь методологический аспект дела, сказал Основатель. Я тогда загорал в запасном батальоне. И случилось так, что мой приятель заимел личное знакомство с заместителем начальника Школы по политической части, с Комиссаром, как мы его звали, свято храня традиции Гражданской войны. Знакомство было несколько односторонним, поскольку Комиссар всячески пакостил Приятелю, а тог ничего не мог предпринять в ответ. Приятель регулярно получал наряды вне очереди за всякие пустяки, пару раз отсидел на губе ни за что ни про что, ни разу не был отпущен по увольнительной в город. Поговаривали об его отчислении. И Приятель пребывал в унынии. Что делать? Обратите внимание, роковой вопрос для передовой русской интеллигенции. Сам Ленин был в аналогичной ситуации. И даже книжку по этому поводу настрочил. Приятелю было, конечно, не до книжки. Не было бумаги, карандаша, стола — война! Что делать, сказал я ему, это не проблема. Проблема в том, как делать! Догадываетесь? Не что, а как! То есть методология! Ты, сказал я ему, обязан противопоставить этому говнюку Комиссару силу интеллекта. Интеллект — единственное, чем мы располагаем в той тяжкой борьбе за прогресс, которая нам предстоит. Но я, кажется, отвлекаюсь. А что это такое, спросил Приятель, — интеллект? Я постукал ему согнутым указательным пальцем по лбу, вот так, и он меня сразу понял. Не то что наши дегенераты философы. Им хоть молотком бей по черепушке, ничего, кроме четвертой главы, не вышибешь. Ты, сказал я Приятелю, должен этому м…у Комиссару в его кабинете насрать. Понял? Вот такую кучу. Лучше, если на стол. Это, сказал я, дело твоей чести. А что это такое, спросил Приятель, — честь? Это, сказал я, пережиток дворянской идеологии в нашем сознании. Но если ты… А я и не спорю, сказал Приятель. Я готов. Знаешь, я дня за три могу накопить столько!.. Но как это сделать? Обратите внимание: опять-таки нет проблемы Что, а есть проблема Как. Благодарю вас, выпьем за методологию! Это — единственное, за что еще стоит выпить!
Эту книгу с полным правом можно назвать введением в теорию современного западного общества (ее развитием стали труды «Глобальный человейник», «На пути к сверхобществу», «Логическая социология»). Исследование представляет собой применение разработанной автором книги логики и методологии социальной науки к исследованию феномена, который он характеризует как западнизм. Этим термином А.А. Зиновьев (1922–2006) обозначает не совокупность определенных стран, которые принято называть западными, а тот социальный строй, который сложился в них во второй половине ХХ века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Зиновьев - ученый, мыслитель, художник, поэт, автор пророческих "Зияющих высот", впервые опубликованных в Швейцарии в 1976 году. Этот "социологический", по словам писателя, роман, хлестко и беспощадно обличающий пороки советского общества, принес ему ошеломляющую, сенсационную известность. Яркая, искренняя, совершенно "особенная" книга, соединившая в себе и научный трактат, и незаурядное литературное произведение, почти сразу была переведена более чем на двадцать иностранных языков.
В книге рассматривается превращение общества «западоидов» (термин Зиновьева) в один глобальный «человейник». Как изменится жизнь людей, их жизненные установки, их взаимоотношения друг с другом и окружающим миром.Книга о будущем, в которой в первую очередь говорится не об изменении технического аспекта, а о изменении аспекта социального.
В книге выдающегося русского ученого, мыслителя А.А. Зиновьева (1922–2006) дано систематизированное изложение методологических и логических основ его социологической теории. В работе формулируются категории и принципы разработанной им методологии, обеспечивающей научную достоверность и логическую строгость социологических исследований, вводятся базовые понятия его социологии, выявляются законы функционирования и развития социальных объектов и социальных систем. На этой основе строятся теории двух реально возникших в современной истории направлений, типов эволюции человечества – теория коммунизма и теория западнизма.
Зиновьев Александр Александрович — известный русский литератор и философ, в недавнем прошлом диссидент, многие годы проживший на Западе, издавший там ряд книг, в которых подверг жесткой критике советский режим: «Зияющие высоты», «Коммунизм как реальность», «Кризис коммунизма», «Русская судьба», «Русский эксперимент». Там же в 70-е годы вышла и его книга о Сталине. Где автор повествует о своем, личном «сложном отношении» к великому вождю. Кратко ее содержание и смысл можно определить как «любовь-ненависть».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Не научный анализ, а предвзятая вера в то, что советская власть есть продукт российского исторического развития и ничего больше, мешает исследователям усмотреть глубокий перелом, внесенный в Россию Октябрьским переворотом, и то сопротивление, на которое натолкнулась в ней коммунистическая идея…Между тем, как раз это сопротивление, этот конфликт между большевизмом и Россией есть, однако, совершенно очевидный факт. Усмотрение его есть, безусловно, необходимая методологическая предпосылка, а анализ его — важнейшая задача исследования…Безусловно, следует отказаться от тезиса, что деятельность Сталина имеет своей конечной целью добро…Необходимо обеспечить методологическую добросовестность и безупречность исследования.Анализ природы сталинизма с точки зрения его отношения к ценностям составляет методологический фундамент предлагаемого труда…
«Все описанные в книге эпизоды действительно имели место. Мне остается только принести извинения перед многотысячными жертвами женских лагерей за те эпизоды, которые я забыла или не успела упомянуть, ограниченная объемом книги. И принести благодарность тем не упомянутым в книге людям, что помогли мне выжить, выйти на свободу, и тем самым — написать мое свидетельство.»Опубликовано на английском, французском, немецком, шведском, финском, датском, норвежском, итальянском, голландском и японском языках.
Книга «Русская судьба: Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне.» впервые была издана издательством «Посев» в Нью-Йорке в 1989 году. Это мемуары Павла Васильевича Жадана (1901–1975), последнего Георгиевского кавалера (награжден за бои в Северной Таврии), эмигранта и активного члена НТС, отправившегося из эмиграции в Россию для создания «третьей силы» и «независимого свободного русского государства». НТС — Народно Трудовой Союз. Жадан вспоминает жизнь на хуторах Ставропольщины до революции, описывает события Гражданской войны, очевидцем которых он был, время немецкой оккупации в 1941-44 годах и жизнь русской эмиграции в Германии в послевоенные годы.
Известный британский журналист Оуэн Мэтьюз — наполовину русский, и именно о своих русских корнях он написал эту книгу, ставшую мировым бестселлером и переведенную на 22 языка. Мэтьюз учился в Оксфорде, а после работал репортером в горячих точках — от Югославии до Ирака. Значительная часть его карьеры связана с Россией: он много писал о Чечне, работал в The Moscow Times, а ныне возглавляет московское бюро журнала Newsweek.Рассказывая о драматичной судьбе трех поколений своей семьи, Мэтьюз делает особый акцент на необыкновенной истории любви его родителей.
Книга принадлежит к числу тех крайне редких книг, которые, появившись, сразу же входят в сокровищницу политической мысли. Она нужна именно сегодня, благодаря своей актуальности и своим исключительным достоинствам. Её автор сам был номенклатурщиком, позже, после побега на Запад, описал, что у нас творилось в ЦК и в других органах власти: кому какие привилегии полагались, кто на чём ездил, как назначали и как снимали с должности. Прежде всего, книга ясно и логично построена. Шаг за шагом она ведет читателя по разным частям советской системы, не теряя из виду систему в целом.