Затерявшийся в кольце бульваров - [11]

– Да что на них смотреть, – горестно вздохнула хозяйка, – они уж – чужие. Ладно, пойдемте.

Она провела его в дальнюю комнату, которую он, когда ходил по дому, окрестил «спальней», отодвинула половик от кровати, дернула за кольцо. Андрей поставил ногу на первую ступеньку…

– Погодите минутку, сейчас свет включу…

Дорин спустился уже на несколько ступенек, когда над головой его вспыхнул свет. Подвал действительно оказался совершенно сухим, стены его были бетонными и обшиты сверху досками, книг видно не было.

– А почему, Зин, – громко позвал Дорин, – вы все-таки книги здесь держите? Какая-никакая влажность здесь все равно есть.

– Так это отец, – женщина появилась на лестнице с пачкой долларов.

Дорин галантно подал ей руку, чтобы удобнее было спускаться, но Зина, недоуменно посмотрев на него, а затем на его руку, бочком протиснулась вниз.

– Здесь у него и кабинет был, здесь они и лежали после его смерти, – она протянула Дорину зеленые бумажки, но не отдала в руки, а положила на стол рядом. – Вот деньги, все-таки посмотрите…

– Нормальные доллары, – Андрей потер банкноту рукой, помял ее, посмотрел на свет, потом пролистнул всю пачку, вынул купюру из середины. – Абсолютно нормальные деньги. А книги-то где?

– Вон дверь откройте слева.

Дорин с силой потянул за ручку незамеченной им прежде двери, но она была не заперта, и Андрей чуть не упал, упершись рукой в пол. А когда встал на ноги, увидел множество свертков в разноцветном «веселеньком» целлофане, перетянутом желтым скотчем.

ГЛАВА 8

То, что Лена не вышла в коридор, кода Дорин открыл дверь, его не удивило – мало ли чем она с дочерью занята. Он сначала хотел заглянуть в «детскую», но потом решил сделать это после душа – на улице стало довольно жарко и, прежде чем обнимать Сонечку, хотелось смыть с себя дневную грязь.

Но и после душа, пока он одевался в спальне, жена не появилась. Андрей прошел в комнату дочери:

– Что-нибудь случилось?

– Иди ужинай, я сейчас приду, – сказала Лена, не отвечая на вопрос Дорина.

Они с Верой Васильевной укладывали Сонечку спать. Это было немалой проблемой, потому что, несмотря на свой пол, дочь терпеть не могла одеваться и раздеваться и настойчиво скандалила каждый раз, когда с ней это проделывали. Когда Андрей открыл дверь, она сделала паузу в своем неутешном горе, улыбнулась, узнав отца, а затем принялась на своем птичьем языке жаловаться ему на мать и няню. Дорин хотел подойти поцеловать ее, но Лена странно ровным тоном повторила:

– Иди ужинать, Андрей.

Даже Вера Васильевна подняла голову и посмотрела на нее изумленно.

Дорин, так и не нашедший время для обеда, пошел ужинать, перебирая в памяти весь день и пытаясь понять, в чем провинился. Никаких грехов он за собой не обнаружил, кроме не купленной библиотеки Романа Антоновича, но тут дочь уперлась, сказав, что она уже обещала, да и покупать комплекты с дырками, по зрелому размышлению, расхотелось. Поэтому он списал настроение жены на усталость и хронический недосып. Как выяснилось через пять минут – ошибочно. Дорин только приготовился подцепить вилкой первый кусок картошки, когда Лена вошла на кухню, брезгливо держа двумя пальцами какую-то потертую бумагу.

– Дорогой, – сказала она скучным тоном, которым говорила всегда, когда сердилась, – ты не можешь объяснить мне, что это такое?

Андрей, отложив вилку, взял бумагу. Похоже на длинное письмо, незнакомый почерк, скорее всего женский. Дорин прочел первую строчку – «Милый мой Волчонок…», потом последнюю – «Твоя (во всех смыслах) киска». Он положил письмо на стол, опять взял вилку.

– Не знаю, – Дорин отрезал себе кусочек отбивной. – Похоже на любовное письмо, причем довольно дурацкое. В какой-нибудь книжке лежало?

Но похоже, нормально поесть ему сегодня не полагалось.

– Это лежало в твоей куртке. Я по твоему совету полезла туда за документами на Маковского, а нашла вот это.

– И что оно там делало? – улыбнулся Андрей, блаженно пережевывая мясо и наслаждаясь его вкусом.

– Лежало за подкладкой. Кстати, мог бы сказать раньше, что у тебя подкладка отходит, я бы зашила.

– А я и сам не знал. – Дорин отрезал еще один кусок отбивной. – А почему ты не выкинула эту бумажку на помойку?

Лена опять брезгливо взяла письмо, развернула:

– Я в отличие от тебя посмотрела не только начало и конец, но и заглянула в середину, чтобы понять, что это такое. Можно зачитать?

Андрей удивленно кивнул.

– «Теперь, когда у тебя появилась дочь, я понимаю, что мы не можем встречаться так же часто, как раньше. Но все равно я тебя люблю. Люблю и целую. Целую твои пальцы, бедное ушко, шрам на груди и особенно, – голос жены дрогнул, – «божью коровку»…

Дорин поднял голову. У него в самом деле на одном из интимных мест была родинка, которую они с Леной окрестили «божьей коровкой». Увидеть ее можно было только в бане, постели, ну еще на нудистском пляже, на котором он никогда в жизни не был.

– Ты хочешь сказать, – Андрей аккуратно положил вилку рядом с тарелкой, – ты хочешь сказать, что это письмо мне? Да это же просто смешно…

– Смешного мало. – Лена держалась изо всех сил, но голос выдавал ее.

– Как ты могла этому поверить?