Затерянный мир Кинтана-Роо - [23]

Сообщив, что он не француз, но свободно говорит по-французски, мистер Чемберлен предложил мне выпить с ним и за бутылкой сухого мартини под музыку своих продолжавших играть товарищей рассказал, чем он занимается на Косумеле, и кое-что о доме, где мы находились.

В детстве мистер Чемберлен замечательно играл на скрипке и был настоящим вундеркиндом. Позже он перепробовал всякие профессии, много путешествовал и наконец осел на Косумеле, самом счастливом, по его словам, острове на свете. Из любви к музыке мистер Чемберлен научил здесь кое-кого играть на скрипке и петь, а потом открыл ночной ресторан с единственной целью развлечь своих посетителей. Однако он надеялся, что в недалеком будущем его заведение станет основным пристанищем туристов на острове. Хотя мысль о туристах мне совсем не понравилась, я все же не мог не высказать своего восхищения удивительной атмосферой его клуба.

Целый вечер мы болтали о множестве всяких интересных вещей, но из-за вина, усталости и необычности обстановки все это быстро вылетело у меня из головы. Помню только, что Илиа Чемберлен очень много говорил о художественных ценностях ленинградского Эрмитажа, а я зевал от усталости и удивления.

Этот вечер, проведенный тогда с Чемберленом, запомнился мне надолго, так как в скором времени он стал моим последним воспоминанием о цивилизованном мире. Мартини, выпитый нами в тот вечер, был как бы прощальным тостом перед началом моих приключений. Но это оказались совсем не те приключения, ради которых я сюда приехал.

Спал я в ту ночь очень беспокойно и изодрал всю противомоскитную сетку. А наутро поплелся на площадь, где встретил профессора Переса, по-прежнему объяснявшего своим слушателям, что такое подобные треугольники. Заметив меня, он подтянулся и торжественно произнес:

— Ми амиго, если вы еще не раздумали уезжать, идите к пристани. Какой-нибудь катерок с побережья прихватит вас с собой и, возможно, довезет до развалин Тулума. А там, как знать, может, вы и найдете судно, идущее на юг, хотя я сомневаюсь в этом. Во всяком случае, осмотрев развалины, вы всегда сможете вернуться обратно на Косумель.

Такая неопределенность мне совсем не нравилась, но я все же последовал совету Переса и направился к пристани. Хотя было только около девяти часов утра, жара уже стояла невыносимая. У пристани работали люди. Я спросил у какого-то рыбака, ходят ли отсюда на юг суда и можно ли добраться морем до Белиза.

— Едва ли. Тут только и есть одна «Фиделия», что вчера пришла на остров. До Белиза она ходит всего раз или два раза в год. Раньше здесь был еще «Клаудио Канто», но в прошлом году он потонул в заливе Четумаль во время урагана. Страшный был ураган, «Жанет» называется. Много народу погубил он в Четумале и разорил все побережье. Да, страшный ураган.

В первый раз я услышал тут об ураганах, а до этого просто понятия не имел, что Кинтана-Роо — одно из самых неблагополучных в этом отношении побережий Карибского моря. Кажется, не бывает года, чтобы ураганы, следуя к Мексиканскому заливу и Флориде, не обрушились бы на Кинтана-Роо. Но это уединенное побережье так мало населено, что сведения об ущербе, причиненном здесь ураганами, никогда не попадают на первые страницы газет. А ущерб бывает немалый. Мне сказали, что ураган Жанет целиком уничтожил городок Четумаль. О силе этих ураганов и об их разрушительном действии в Кинтана-Роо можно судить по тому страшному опустошению, какое они производят в Британском Гондурасе, если проходят чуть южнее. За последние тридцать лет город Белиз был дважды разрушен до основания и отстроен потом заново. В скором времени мне и самому пришлось узнать, какой урон наносят ураганы побережью Кинтана-Роо.

Я осмотрел пристань, смекая, кого бы расспросить о судах, и направился к обнаженному до пояса индейцу. Это был довольно привлекательный парень. Невысокий, как все индейцы, с широкой выпуклой грудью, красивыми глазами, с типичной для майя треугольной формой головы и длинным орлиным носом — точно таким же, как у статуй в Паленке. Индеец укладывал мешки и канаты на краю пристани. Я подошел к нему и, стараясь как можно лучше произносить слова по-испански, объяснил, что мне нужно. Индеец тоже был не очень-то силен в испанском, видимо, поэтому он и понял меня сразу.

Из разговора я выяснил, что живет он на побережье Кинтана-Роо и что у него есть суденышко. Отплыть он собирался в полдень. За двадцать песо индеец согласился довезти меня до побережья, к тому месту, где находился дом его отца. Если же я потом подожду три дня, то он сможет доставить меня к кокалю Танках, принадлежащему сеньору Гонсалесу. Это всего в нескольких милях от развалин Тулума. В Мериде доктор Альберто Рус говорил мне о плантации Гонсалеса. Надеясь, что там можно будет по крайней мере подождать попутного судна, как следует осмотреться и подумать о своих дальнейших планах, я решил принять предложение молодого индейца. В уме я быстренько составил себе примерный маршрут. Сначала я еду с индейцем на побережье (мысль о возможности провести несколько дней в простой индейской хижине приводила меня в восторг), затем он довозит меня до плантации Танках, откуда я уже, конечно, смогу добраться на чем-нибудь до порта Вигия-Чико, который на карте показан на полпути между Тулумом и местечком Шкалак, как раз на границе с Британским Гондурасом. «Если же оттуда на юг ничего не ходит, — думал я, — то всегда можно опять вернуться на Косумель, ведь на плантацию Танках, по словам профессора Переса, довольно часто заходят суда».