Затерянные во времени - [69]

– Меня зовут Шеннон Клиэри, – бессознательно, Шеннон протянула ему руку для поцелуя. – Приятно познакомиться с вами, месье.

– Для меня это честь, – его губы дважды коснулись ее руки. Гастон сразу же стал ей неприятен. Шеннон быстро отошла и высокомерно взглянула на него.

Благодаря Колину Марсалису она знала, что маленькие мужчины, гибкие и крепкие, как проволока, стремились подчинить своей воле и использовать в своих целях впечатлительных юных девушек. Гастон Гарнье пугающе точно отвечал этим качествам. Самоуверенный, надменный, с самодовольной улыбкой, он был убежден, что каждая женщина в этой комнате – и даже во Вселенной! – считала его неотразимым, недосягаемым идеалом.

Гастон не сводил с Шеннон глаз, откровенно любуясь ею.

– Шеннон. Очаровательное имя.

– Благодарю, Гастон. Я хочу сказать: мерси.

– О, вы немного говорите по-французски? Мило, очень мило.

Час, проведенный в обществе Гастона Гарнье, показался Шеннон вечностью. С нескрываемой жалостью наблюдала она за будущей золовкой. Елейный голос и вкрадчивые манеры учителя заворожили Мередит. По словам Гастона, у него обширные знания и говорить он может почти на любую тему.

На девушек обрушился поток глупой болтовни, пересыпанной цветистыми выражениями. Изредка мелькали крупицы мудрых мыслей. Шеннон полагала, что чужих. Все это время влюбленная Мередит вздыхала, ахала, краснела, что-то невнятно бормотала, когда Гастон обращался к ней. Шеннон теряла терпение. Ей хотелось схватить Мередит, вытащить из комнаты, увести из этого дома, от этого самовлюбленного негодяя.

Снова и снова она убеждала себя, что в семнадцатом веке ухаживали за женщинами, не позволяя себе ничего, кроме поцелуя руки. И нет причин для беспокойства. Наступит день и Мередит вспомнит о Гастоне Гарнье с мудрой печалью. Ей вспомнится и Шеннон. Она будет благодарна ей, что удержалась от едких суждений и наводящих тоску советов. Не стоит рассказывать Мередит о Колине Марсалисе. Пусть себе теряет голову от любви. Это скоро пройдет, посоветовала себе Шеннон, уверенная, что Джон Катлер не позволит увлечению своей сестры зайти слишком далеко.

* * *

В последующие два дня жизнь текла спокойно – тихие уютные семейные вечера, тайные встречи с Мередит, с Джоном. С Мередит непрестанно говорили о Гастоне Гарнье, его знаниях, исследованиях… Встречи с Джоном – неистовые, торопливые. Правда, в самые неподходящие моменты Джон вдруг вспоминал о французе, осыпал его проклятьями. Его преследовала мысль о том, что Гастон может сделать с его маленькой сестричкой.

Питер Ван Хорн – очаровательный хозяин. Шеннон нравилось наблюдать за ним и Элейн, которую тот боготворил. В доме царила атмосфера любви, нежности, уважения. Часами Шеннон не вспоминала о саскуэханноках и их печальной участи. Только за одно это она в вечном долгу перед семейством Катлер – Ван Хорн.

За ужином вечером третьего дня Элейн вдруг сказала:

– Хочу устроить небольшой прием, чтобы познакомить Шеннон с несколькими нашими друзьями, – Питер и Джон удивленно переглянулись. Было ясно – Элейн хотела узнать о прошлом Шеннон прежде, чем думать о будущем Джона.

– Мама, мне нравится твое предложение, – Джон внимательно смотрел на мать. – Назначь его на завтра, или его придется отложить до моего возвращения.

– Ты уезжаешь?

– Я хочу встретиться с доктором Маршаном, на котором вы все помешались. Я еду послезавтра.

– Зачем тебе ехать самому? – недоуменно спросил Питер. – Мы можем послать за ним.

– Не стоит. Сначала я хочу встретиться с ним, поговорить. И только после этого я решу, показать ли ему Шеннон. И никаких возражений!

– Ручаюсь, что это так, – улыбнулась Шеннон. – Если Джон решил, спорить с ним бесполезно. Он упрям, как осел. Значит, мы едем в Ренселервик. Я буду скучать по вам.

– Что это вы такое говорите, миссис? Вы никуда не едете, – Джон фыркнул. – Ты останешься с мамой. Они с кухаркой будут откармливать тебя.

Шеннон взглянула на него. Волевой подбородок, упрямо стиснутые зубы. Надо придумать, как заставить его изменить решение. Даже один день они не могут обойтись друг без друга. Осталось меньше пяти недель.

– Джон, мы поговорим об этом позже.

– Ты будешь скучать, – догадался он. – Я тоже. Поверь, я не хочу подпускать к тебе этого проклятого врача, пока не удостоверюсь, что ему можно доверять. Это моя обязанность. Я ведь твой жених, все же.

– Ты права, он упрям, как осел, – Элейн с нежностью смотрела на сына. – Шеннон, попроси его не задерживаться. Это – единственное, на что ты можешь рассчитывать. Одному верхом можно обернуться за один день. Маршан может приехать позже.

Джон взглянул на мать с благодарностью.

– Шеннон, обещаю тебе, что вернусь через несколько дней.

Она, молча, кивнула. У нее было дурное предчувствие. Им нельзя расставаться. Но Джон обещал вернуться через несколько дней, а он – человек слова.

– Значит, гостей пригласим на завтра, – Элейн снова засияла улыбкой. – Мы пригласим Бена Шиллера. Он всегда спрашивает о тебе, Джонни.

– Я обучался кузнечному делу вместе с юным Беном… – Джон стремительно повернулся к Шеннон. – Он тебе понравится.

– Сейчас его вряд ли назовешь юным. Он уже девятнадцатилетний мужчина, – Элейн бросила на дочь многозначительный взгляд. – И он влюблен в твою сестру.