Затерянные в джунглях - [72]

Через двадцать минут он уже разговаривал с матерью, крича так, словно нелегкая занесла его на Луну, где он вынужден был обходиться без спутниковой связи.

Поначалу Лия Артамоновна, не помня себя от радости, лишь всхлипывала и восклицала, однако длилось это до тех пор, пока она не убедилась, что с ее единственным сыном все в порядке. После этого тон ее начал меняться. Стал сухим и жестким.

Вообще-то мать Быкова отличалась исключительной добротой и деликатностью. Даже если бы наступил конец света, она, наверное, все время извинялась бы за то, что причиняет неудобства окружающим. Но, сталкиваясь с нарушением общепринятых правил или с несправедливостью, Лия Артамоновна преображалась, становясь решительной и непреклонной. Быков не стал объяснять ей, в каких передрягах побывал, а просто сказал, что потерял мобильник и не имел возможности приобрести новый. Услышав это, мать вскипела:

– Не имел возможности? Лучше скажи: не имел желания! Ты ведь не в затерянном мире находился, Дмитрий, а среди людей. Разве нельзя было взять на время у кого-нибудь телефон, чтобы успокоить меня? Я тут места себе не находила! На валерьянке и нитроглицерине жила.

– Извини, мамочка, – потерянно пробормотал Быков.

– Сначала пообещай мне, что прекратишь мотаться по свету и займешься каким-нибудь нормальным делом.

Профессия фотографа представлялась Лие Артамоновне чем-то вроде забавы, позволяющей отлынивать от настоящей работы. Она предпочла бы видеть сына ученым, как его покойный отец. Но Быков не променял бы свою профессию ни на какую другую. Во-первых, она ему ужасно нравилась. Во-вторых, давно миновали те времена, когда ему приходилось подрабатывать в дешевых газетах, малоизвестных журнальчиках и даже на свадьбах. После того как работы Быкова были размещены в крупных мировых изданиях, заказы хлынули на него сплошным потоком. Журналы, солидные и глянцевые, всевозможные агентства, интернет-порталы – все они распахнули перед Быковым электронные двери и кошельки.

Он полностью переключился на свою любимую пейзажную съемку, обзавелся первоклассным оборудованием, наладил связи в различных изданиях, довел до нужного уровня свой английский. Его жизнь кардинально изменилась. Быков много путешествовал, общался с интересными людьми, обрел личную и профессиональную независимость. И что же, взять и отказаться от всего этого? Похоронить мечту? Или, как образно выражались когда-то, наступить на горло собственной песне?

– Мама, – твердо произнес Быков, – об этом даже не проси. Я ни за что не брошу свою работу.

– Даже если я тебя не прощу? – возмутилась Лия Артамоновна.

– Даже тогда, мамочка.

– В таком случае, – произнесла она, – в таком случае, сын, я тебя прощаю.

Оба засмеялись с облегчением, поболтали еще немного и попрощались. Потом к Быкову подсела Камила и весело сообщила:

– А у меня радость!

– Виктор сделал тебе предложение? – холодно поинтересовался Быков.

– Пока нет, но, думаю, это событие не за горами, – заявила Камила, улыбка которой сделалась несколько натянутой. – Возможно, помолвка состоится завтра или послезавтра. За время путешествия мы так сблизились, что стали почти одним целым.

– Что ж, поздравляю.

– Спасибо. Но я не о помолвке пришла поговорить.

– А о чем же?

– Фотографии не пропали, – произнесла Камила с загадочным выражением лица.

Несмолкаемый шум двигателей делал ее голос непривычно резким и высоким, порой даже визгливым.

– Какие фотографии? – не понял Быков.

– Нашего полета над водопадом, – пояснила Камила. – Я только что говорила с журналистом. Как звали парня, который вас обокрал?

– Мануэль. А что?

– Этот Мануэль продал твой фотоаппарат, а снимки не удалил. Покупатель увидел сюжет в новостях и сообразил, что к чему. Он отправил фотографии в Си-Эн-Эн. Это была сенсация. Массмедиа полны сообщений об «унесенных ветром». То есть обо мне и о Викторе.

– Здорово! – обрадовался Быков. – Вот так удача!

Он хотел обнять Камилу, но, перехватив пристальный взгляд Морин, воздержался. Тем более что, повинуясь знаку австралийки, Виктор поднялся со своего места и облокотился на спинку ее кресла. Почему-то этим двоим захотелось быть вместе во время этого разговора. Камила сделала вступление, а продолжать намеревалась в присутствии своего бойфренда. Как будто ей не хватало решимости произнести то, что она намеревалась сказать дальше.

Быков насторожился. Он не ожидал услышать ничего хорошего. И предчувствие его не обмануло.

– У нас есть просьба, – начала Камила, подняв голову, чтобы встретиться взглядом с Виктором.

– Скорее условие, – поправил тот, дружелюбно улыбаясь.

– Давайте свою просьбу-условие, – кивнул Быков.

Его пальцы непроизвольно вцепились в подлокотники, как будто вертолет накренился или попал в воздушную яму.

– Наш предыдущий договор отменяется, – сказала Камила, снова поднимая взгляд. – Да, Вик?

– Это логично, – подтвердил он, глядя на Быкова.

Сейчас они напоминали двух плохих актеров, разыгрывающих спектакль для публики. Пьеса была никудышная. Быков еще не вполне разобрался в сути сюжета, но уже испытывал почти невыносимую неловкость.

– Какой договор? – спросил он.

– Об оплате фотосессии, – пояснил Виктор. – Мы собирались приобрести у тебя фотографии, Дима. Верно? Но ты их потерял. Вместе с авторскими правами. Теперь снимки являются всеобщим достоянием. – Его улыбка сделалась сочувственной. – Их в тот день мог сделать любой человек. Как ты докажешь, что это именно твои фотографии?