Затерянная улица - [33]
Дебора села на кровати. Крик замер у нее в горле. Еще мгновение перед ее глазами стояло это видение, потом все исчезло. За окном уже светало, и она слышала, как в кустах щебетали воробьи.
Она скинула одеяло, сбившееся у нее в ногах, надела платье и домашние туфли. Панический страх гнал ее вперед, скорее, скорее выпустить голубя, спасти его от отцовского ружья. Но она сдерживала шаг, пока не достигла верхних ступенек.
Подбежав к слуховому окну, она взобралась на ящик и обеими руками стала упускать раму. Но та не двигалась. Она заколотила по ней кулаками, потом остановилась и нажала на то место, где между рамами была щель. Рама поползла вниз, и окно открылось.
Дебора бросилась туда, где раньше сидел голубь, но его там не было. Она высунулась из окна и пошарила рукой по карнизу. Она была как безумная.
— Голубь! — закричала она, забыв о том, что ее могут услышать.
Она подошла к тому месту, где в первый раз увидела его, потом кинулась к кровати, к буфету. Задыхаясь от рыданий, она отодвигала от стены ящики и тяжелые чемоданы в надежде, что голубь спрятался за ними. Она зацепилась пояском за замок чемодана и рванулась с такой силой, что пояс лопнул. Но она думала только о том, чтобы выпустить голубя на волю. Держа пояс в руке, она опять побежала туда, где стояли блюдце и сухари, и здесь она увидела его.
Дебора подошла к птице. Слезы застилали глаза.
— Ты должен улететь, — сказала она. — Так надо. — Она нагнулась, чтобы взять голубя. Тот отпрянул и взметнулся у нее над головой, ударив ее по лицу крыльями. Пролетев вдоль окна, он стал яростно биться о потолок.
— Улетай, улетай! — кричала Дебора и подгоняла его поясом.
Вдруг голубь опустился и пролетел через весь чердак к буфету, ударившись о нагроможденные на нем коробки.
Дебора, рыдая, побежала за ним. Она несколько раз подпрыгнула, стараясь дотянуться до птицы.
Груда коробок рухнула, увлекая за собой голубя. Разбившиеся фотопластинки рассыпались по полу. Голубь лежал на полу трепыхаясь, с глубокой раной на шее, с торчавшим из нее осколком стекла.
Дебора уставилась на алую рану, из которой фонтаном хлестала кровь. От ужаса у нее помутился рассудок. Она кричала без остановки, не в силах отвести глаз от голубя. Опомнившись, она бросилась, спотыкаясь, вниз по чердачной лестнице, по коридору, в комнату матери. Повернув ручку, она всей тяжестью распахнула дверь и, подбежав к матери, как подкошенная упала на пол у ее кровати.
Мать вскочила и прижала ее к себе.
— Дебби, Дебби, что случилось? — говорила она, обнимая девочку.
— Я убила его! Убила! — исступленно кричала Дебора. Потом тяжесть, давившая ей на грудь, упала, и она разразилась рыданиями.
Отец, лежавший на соседней кровати, приподнялся на локте.
— Мириам, в чем там дело?
— Это Дебора. Ночные кошмары.
Он опустился на подушку.
— Только этого еще не хватало!
Дебора сдержала слезы. Ее трясло как в лихорадке.
— Он умирает! Умирает! О, сделайте же что-нибудь, — твердила она.
Мать подняла Дебору.
— Ну, перестань, перестань, — уговаривала она. Вынув платок, она вытерла ей глаза. — Ну, теперь расскажи все маме. Кто умирает?
Дебора подавила рыдания. Она боялась, что мать опоздает.
— На чердаке, — вымолвила она. — Голубь.
— Голубь? Деточка, на чердаке нет никакого голубя. Тебе это приснилось.
Дебору охватил ужас.
— Это не сон, не сон! — закричала она.
Мать повернулась к отцу:
— Сделай же что-нибудь, Джордж. Видишь, что с ней творится?
Отец со стоном сел на кровати.
— О господи, что я должен сделать? Рассеять кошмары?
— Во всяком случае ты мог бы пойти на чердак и доказать ребенку, что там никто не умирает.
С раздражением взглянув на дочь, он спустил ноги на пол.
Дебора наблюдала за ним. Ей хотелось крикнуть: «Скорее, прошу тебя, скорее!» Но она не могла сказать это ему, своему отцу, который был таким жестоким.
Он сунул ноги в шлепанцы, одернул пижаму и вышел. Дебора стояла ни жива ни мертва, впившись взглядом в открытую дверь спальни. Мать утешала ее, откидывая падавшие ей на глаза волосы. Дебора слышала, как мать говорила ей, что отец все исправит, но она-то знала, что он ничего не исправит. Он увидит мертвого голубя, и ей нужно будет объяснять ему то ужасное, что помимо ее воли случилось на чердаке.
Наконец в дверях появился отец. Взгляд Деборы остановился на мертвом голубе, которого он держал двумя пальцами за крыло.
— Какого черта ты делала на чердаке? — спросил он.
Увидев голубя, мать вздрогнула.
Чувство вины, уже однажды испытанное, но теперь осознанное с новой силой, всколыхнулось в душе Деборы.
— Я этого не делала! Не делала! — закричала она.
— Перестань визжать! — приказал отец.
— Джордж!
Мать обернулась к Деборе:
— Ты не виновата, дорогая, я уверена.
Потом она опять повернулась к отцу:
— Разве ты не видишь, что у ребенка истерика?
— Так пусть она немедленно успокоится, — сказал он. Дебора отвела глаза от голубя и посмотрела на отца с нескрываемой ненавистью.
— Никогда! — закричала она ему. — Никогда!
Перевод с английского Н. Кролик
Лео Кеннеди
Племянник духовного звания
У миссис Халлоран был племянник, носивший духовный сан, но это не мешало ей пить без зазрения совести. Ее муж, Топтыга Халлоран, верзила с бычьей шеей и физиономией цвета тушеной говядины, одно время служил в береговой охране монреальского порта, но вот уже несколько лет, как вылетел из полиции за злоупотребление спиртным и стачку с гангстерами из банды Черного Крюка. Затем он состоял вышибалой в кабаке на улице Сен-Анри, но пристрастие к бутылке и наступивший кризис лишили его и этой должности. Пришлось миссис Халлоран, оплакивая свою горькую долю, опять взяться за поденную работу, а Топтыга тем временем совсем спился и, по ее признанию, ни на что путное уже не годился, даже в подметальщики улиц.
