Засыпайка в Таллинне - [20]

— Можномнеещепожелать? — выпалил Тупс.

— Пожалуйста, — ответил Засыпайка, — у тебя осталось еще одно желание.

— Можно сделать так, что мы взлетим вместе с колбасой? — пропищал несчастный именинник. Засыпайка почтительно поклонился.

— Твое желание для меня закон! — и деловито добавил:

— Живо полезай на колбасу! — Сам же тем временем пристроил спящего Мати перед собой и надел волшебную шапку задом наперед, так что опять стал видимым. Пока собаки зевали и потягивались, Засыпайка прошептал:

Трипс, трапс, трулль,

Восемь дырок, пять кастрюль!

Не знаю, что подумали овчарки, сенбернары, терьеры, пудели, боксеры и просто дворняги, когда, проснувшись, увидели, как огромная любительская колбаса взмывает в небо. Они завороженно следили за ней, разинув от удивления пасти, и шерсть у них на загривках встала дыбом.

А колбаса вместе с пассажирами унеслась прочь. Остался только чудесный запах, но и его развеял ветер.

ИСТОРИЯ ОДИННАДЦАТАЯ, в которой по небу летает любительская колбаса и рассказываются древние занимательные повести

— Засыпайка, смотри, как здорово! — воскликнул Мати, когда они летели над Старым городом на именинной колбасе Тупса. — Красно-каменные волны! Мы летим над красным каменным морем!

Островерхие крыши, покрытые коричневато-красной черепицей, и в самом деле выглядели застывшими волнами.

Тупс разок глянул вниз, но от одного вида этих волн у него тут же закружилась голова и началась морская болезнь. Щенок уткнулся носом Мати за пазуху и для верности еще зажмурился. Теперь он чувствовал себя в безопасности. Будь там хоть каменный океан — его это больше не касается.

— Интересно, — продолжал Мати, — когда мы с тобой идем по улице, все люди большие, а мы маленькие. А сейчас — посмотри! — люди на улицах, как муравьи.

— Сейчас мы видим и дома, и людей с высоты птичьего полета, — пояснил Засыпайка.

— Так значит, это птичье царство, — задумчиво протянул Мати. — Этого я…

Договорить он не успел, потому что летающая колбаса вдруг дернулась и с огромной скоростью завертелась вокруг какого-то стержня. Друзьям пришлось немало потрудиться, чтобы удержаться на ней.

Это было похоже на карусель, только гораздо страшней. На карусели играет музыка, впереди и позади сидят ребята, и над головой разноцветный купол. А тут никакой музыки, только ветер свистит, спереди и сзади пустота, а над головой мрачные тучи.

— Засыпайка, что случилось? — испуганно спросил Мати.

— Молодые господа имели честь причалить свой воздушный корабль к моему флагу, — раздался старческий голос, чем-то напоминавший скрип заржавленных дверных петель. Прямо возле их ушей прозвучал добродушный смешок.

Карусель-колбаса притормозила и остановилась. Теперь друзья увидели, что их «дирижабль» зацепился за большой металлический флаг. А флаг держал молодцеватый человечек, тоже из металла. Из-под широких полей металлической шляпы топорщились металлические усы, а металлическую фигуру покрывала металлическая одежда. Он твердо стоял на металлических ногах, держа в одной металлической руке меч, а в другой — флаг.

— Кто ты такой? — спросил Засыпайка.

— Старый Томас, страж города, — проскрипел металлический воин.

— Зачем ты забрался на верхушку шпиля? — поинтересовался Мати.

— Я поставлен сюда четыреста пятьдесят лет назад — стеречь город и указывать, откуда дует ветер. Я — флюгер Таллиннской ратуши! — гордо произнес металлический человечек.

— Что значит флюгер?

— Эх, — вздохнул Старый Томас, — теперешним детям и невдомек, что такое флюгер! Конечно, у всех в домах в чистых комнатах стоят ящики, которые говорят, и ящики, которые показывают картинки. Они-то и сообщают вам, какая такая завтра будет погода: солнечная или дождливая, с севера или с юга подует ветер. Да что там ветер! Какая в нем теперь сила! И вполовину не та, что в старину!

— Отчего же? — учтиво осведомился Засыпайка, поняв, что старику страшно хочется поговорить о днях давно минувших.

— Как ведомо юным господам, старый Таллинн был городом купцов и ремесленников.

Город могущественный, он славился повсюду. А воротами города в большой мир была гавань.

По морю из Таллинна возили рожь и рыбу, меха и строительный камень. По морю же доставляли дорогую соль и железо, тонкие сукна и хлопчатые ткани, вина и пряности. А какими красавцами гляделись корабли! В гавани высился лес мачт. Белые, желтые и синие паруса надувались ветром. Словно в городе была большая стирка, и все белье свезли сушиться именно сюда.

В мое время люди не умели управлять паром и небесной молнией, а моторов не было и в помине. Корабли двигал ветер. Дул попутный, и корабли отправлялись в путь, а случался штиль — паруса безжизненно опадали, и ни тебе в море выйти, ни домой вернуться.

Поэтому купцам приходилось ох как зорко смотреть за тем, откуда ветер дует. А направление ветра показывали мы, почтенные таллиннские флюгера.

На гребне каждой крыши стояли флюгера — один другого краше! Городские медники были великие умельцы и мастерили чудесные золоченые флюгера в виде цветов, птиц, драконов. Любо-дорого было смотреть, как на красных крышах домов и башен сверкали золотом сотни флюгеров!

Старый Томас растрогался и пару раз даже шмыгнул носом. Высморкаться бедняга не мог, потому что обе руки у него были заняты: в одной — меч, в другой — флаг.